9 
Шейн обожала предметы старины. Настало, наконец, время снять со стеллажа старые фотографии и прочие вещи. Перебирая и сортируя их, Шейн увлеклась.
Что за человек дул в этот горн? Наверное, когда-то он был блестящий и негнутый. Может быть, им владел мальчик с пушком на лице? Боялся ли он или дрожал от нетерпения? Ей казалось, что горнист был фермерский сынок, и дело его, разумеется, было правое. И на чьей бы стороне парнишка ни воевал, он наверняка играл на своем горне сигнал к сражению.
Вздохнув, Шейн взяла горн и положила его в коробку. Затем, аккуратно оборачивая, уложила остальные реликвии в коробки, пока не очистила все полки, кроме самой верхней, куда не могла дотянуться. Решив не возиться с тяжелой лестницей, стоявшей у другой стены, она взяла ближайший стул. Как только она взобралась на стул, в дверь постучали.
— Да, входите! — крикнула она, протягивая одну руку к верхней полке, а другой держась за полку пониже. Она чертыхнулась, потому что до верха ей все равно было не достать, и встала на цыпочки, но тут кто-то схватил ее за руку.
Она вскрикнула и пошатнулась, однако Вэнс держал ее крепко.
— Вы меня до смерти перепугали! — укорила она его.
— Кто же залезает на такие стулья?
Крепко взяв Шейн за талию, Вэнс снял ее со стула и поставил на пол, но убирать руки не торопился. Одна щека у нее была в пыли, волосы растрепались. Она положила маленькие узкие ладони на его руки и улыбнулась, глядя на него снизу. Вэнс недолго думая наклонился и поцеловал ее в губы.
Шейн не сопротивлялась, лишь слегка удивилась. А затем и вовсе успокоилась. Хотя она не ожидала, что дело примет такой оборот столь скоро, она этого хотела и восприняла как данное.
Его губы крепко прижимались к ее губам, но без нежности, без намека на то, что мог бы означать для нее этот поцелуй — симпатию, любовь или утешение. И все же она инстинктивно знала, что он способен на нежность. Она подняла руку и коснулась его щеки, ища подтверждение своим чувствам. Он немедленно выпустил ее. Прикосновение ее руки было слишком интимным.
Что-то подсказало Шейн, что к этому происшествию стоит относиться легко, хотя ей безумно хотелось снова почувствовать его руки. Склонив голову к плечу, она с озорной улыбкой поздоровалась:
— Доброе утро.
— Доброе утро, — осторожно ответил Вэнс.
— Я тут провожу опись. — Она широким жестом обвела комнату. — Хочу все переписать, прежде чем отправить наверх для хранения. Я планирую устроить в этой комнате музей, а все остальное на первом этаже использовать под магазин. Не могли бы вы достать вещи с верхней полки? — попросила она и огляделась в поисках блокнота.
Вэнс молча передвинул лестницу и освободил верхнюю полку. Она держалась с ним так, словно ничего не произошло, и это его обескураживало.
— Труднее всего будет перенести кухню снизу наверх, — продолжила Шейн, глядя и спои списки. Она знала, что Вэнс наблюдает за ней, но решила, что виду не подаст, что понимает это. — Конечно, придется убирать стены, расширять дверные проходы. Но я не хочу, чтобы в результате перестройки дом утратил свой колорит, — сказала она.
— Я смотрю, вы все продумали до мелочей. — «Неужели ей и вправду все нипочем?» — удивлялся Вэнс про себя.
— Надеюсь. — Шейн прижала блокнот к груди и обвела взглядом комнату. — Я обратилась в инстанции за всеми необходимыми разрешениями. Какая же это морока! По натуре я не предприниматель, так что мне придется проверять и перепроверять все по нескольку раз и многому учиться. Но дело того стоит. — Ее голос окреп. — И я своего добьюсь.
— Когда вы хотите открыться?
— Лучше бы в первой половине декабря, но… — Шейн передернула плечами. — Все зависит от того, как скоро пойдет работа и когда я смогу все подготовить. Идемте, я покажу вам, что еще есть в доме. Тогда уж и решите, беретесь ли вы за это.
Не дожидаясь его согласия, Шейн направилась в глубь дома.
— Кухня довольно просторная, особенно если ее расширить за счет кладовой. — Открыв дверь, Шейн заглянула в большую кладовую с полками по стенам. — Нужно все вынести и убрать полки, и будет много места. Затем, если расширить этот проход, — она распахнула створки двери, — и сделать здесь арку, то это увеличит площадь главного зала.
Они перешли в столовую с длинными ромбовидными окнами. Как отметил Вэнс, Шейн двигалась быстро и уверенно, точно знала, чего именно хочет.
— Камин много лет никто не зажигал. Даже не представляю, исправен ли он вообще. — Шейн подошла к обеденному столу и провела рукой по его поверхности. — Это приданое моей бабушки. Его привезли из Англии более ста лет тому назад. — Вишневое дерево, освещенное солнцем, заблестело под ее пальцами. — Стулья из оригинального гарнитура. Хепплуайт. — Шейн погладила сердцевидную спинку одного из шести сохранившихся стульев. — Мне не хочется продавать ее любимую мебель, но… — Она осеклась и без нужды передвинула стул. — В музей всего не поместишь, а мне негде хранить это добро. — Она отвернулась. — Вон та стеклянная горка тоже старинная, того же периода.
9 
