Последние отзывы

  54  

Эбби приказала себе сконцентрироваться на своих делах и не думать о прошедшей ночи. Для нее ночь страсти означала одно, а для него совсем другое. Эбби была достаточно мудра, чтобы понимать очевидные вещи. Но он дал ей то, чего она никогда не имела от мужчины прежде: уважение, привязанность, страсть. Этого она забыть не могла. Включив радио, она свернула на главную дорогу.

Спустившись вниз, Дилан направился прямо в кухню, чтобы выпить кофе. Обычно ему этого не требовалось ни после попойки, ни после бессонной ночи, но, оказывается, ночная работа и просто лежание в кровати с открытыми глазами оказывали на него разный эффект. Почему-то его что-то сильно беспокоило, хотя Эбби мирно спала рядом с ним, а дети посапывали в своих кроватках.

Его тело было расслаблено, даже безмятежно, но мозг работал активно и напряженно. Происшедшее с ними не было обычным. Отчасти он жалел об этом, отчасти радовался. Копаться в своих переживаниях он не любил, но рядом с ним спала женщина, доверившаяся ему и посвятившая его в свою тайну.

Дилан стал анализировать свое впечатление о ней, когда они только что познакомились, и сравнивать его с теми чувствами, которые испытывал к ней теперь. Что заставило женщину в норковой шубке, смеявшуюся на крыше, дрожать в его руках? Были ли они оба искренними или просто поддались настроению?

При мысли о том, что она ему рассказала, у него до сих пор леденела кровь. Впервые в жизни стремление защитить было сильнее любого другого. Он был не так глуп, чтобы чувства мешали ему видеть факты, и пытался быть объективным.

Если она подвергалась физическому и эмоциональному насилию, то почему оставалась с мужем? Чак Рокуэлл публично нарушал брачные клятвы, так что развестись с ним было бы легко. Но она не уходила. Он не мог разрешить этого противоречия, как не мог разрешить того, что происходило внутри его.

Он хотел ее так же сильно, как и раньше, нет, даже больше. В том, как она занималась любовью, была какая-то нежность, и ему не терпелось еще раз испытать это ощущение. Но было здесь и нечто большее. Закрывая глаза, он слышал, как она смеялась над собой, легко и безыскусно. Он видел, как она работает, ровно и без ожесточения. А как она обращается с детьми? Твердо, но с невероятной любовью.

Уникальная женщина. Он понимал, что только безумец может предположить, будто существуют уникальные женщины. Может быть, он становится безумцем?

Он выглянул в окно. Наверное, она на конюшне кормит лошадей. Можно подождать ее, подготовить диктофон, и они примутся за работу. Дилан представил, как она поднимает меру с зерном или подкидывает в кормушки сено. Тряхнув головой, он повернулся и хотел взять куртку. Тут он увидел записку.

«Дилан, я сегодня у миссис Каттерман. Если возникнут проблемы, телефон в книжке. Потом я съезжу в город за кое-какими покупками. Увидимся. Эбби».

Он не на шутку расстроился. Ее нет и не будет еще несколько часов. Он хотел видеть ее, посмотреть на нее утром, увидеть ее лицо после ночи, проведенной вместе. Он хотел поговорить с ней, спокойно, сообразно логике, чтобы привести в гармонию свои мысли и чувства. Хотел заняться с ней любовью при дневном свете, в большом, пустом доме.

Он хотел быть с ней.

Борясь с этими нахлынувшими на него чувствами, Дилан налил вторую чашку кофе и отправился наверх. Его ждала работа.

Домой Эбби вернулась, когда уже смеркалось. Какая гадость этот дождь, думала она, а ведь обещали ясное небо. Да и мальчишки не надели ботинки. Что ж, им все равно нужны новые, напомнила она себе, открывая дверь. На пути к кухне она подобрала два грузовика, двух пластиковых человечков и носок.

Сняв пальто, она включила портативный приемник и занялась мясным фаршем, который поставила размораживаться с утра.

— Привет.

Она слегка подскочила со сковородкой в руке. Дилан стоял всего лишь в двух футах от нее.

— Господи, как ты тихо! Я не слышала, как ты вошел.

— Ты всегда слишком громко включаешь радио.

— Ах. — Она машинально уменьшила звук. Ей было неловко, но ее ждали. — Мне нужно было купить молока. Судя по тому, сколько его пьют мальчики, давно пора завести корову. — Она принялась за обычную кухонную работу, и ей стало намного легче. — Ты работал?

— Да. — Ему было неловко. Этого он не ожидал. Ее мягкие прямые волосы были стянуты банданой. Он хотел распустить их, почувствовать на своих руках, как ночью. — Хорошо провела время?

  54