116 
Я узнала, что не меньше двадцати наших работников жили в Аббатстве, — одни были монахами, другие мирскими братьями Неизбежно они восстановили прежние обычаи. Ночью в церкви шло богослужение по католическому обряду Часто из своего окна я видела людей, шедших туда после того, как все слуги легли спать.
Руперт расширил свои владения. Время от времени он навещал нас. Когда он приезжал, Бруно доставляло особое удовольствие провести его по поместью. Руперт не был завистлив. Он всем восхищался и казался искренне довольным нашему процветанию.
Однажды он появился в отсутствие Бруно. Я сразу догадалась, что что-то случилось. Странно, но я подумала, что он приехал сообщить мне о своей предстоящей женитьбе, и эта мысль опечалила меня. Я была очень привязана к Руперту и неожиданно поняла, каким утешением для меня являлась его давняя любовь. Иногда, когда меня одолевали тревоги, я думала о нем как о человеке, на которого можно положиться в беде, который всегда с радостью придет на помощь.
Если бы он женился, то остался бы прежним, но я знала, что все стало бы по-другому. Правда, время от времени я говорила ему, что было бы хорошо, если бы он женился и имел детей. Тогда бы он привозил их в Аббатство. Как счастлива я бывала, когда все дети собирались у нас, — мои две девочки, два мальчика Кейт и близнецы моей матери. Мне нравилось слышать шум их игр, а иногда и присоединяться к ним. Кейт с удивлением наблюдала за мной, но это были одни из самых счастливых часов в моей жизни.
Теперь я понимала, что мое замужество было не таким, о каком я мечтала. Я оглядывалась вокруг, пытаясь понять, чей брак был удачным. Кейт и Ремуса, моих родителей, моей матушки с Саймоном Кейсманом? Я искренне верила, что моя мать одна из самых счастливых жен, которых я знала. Но разве мой союз не подарил мне Кэтрин?
Я провела Руперта в зимнюю гостиную и послала за вином и пирогами. У Клемента они всегда были свежие, прямо из печи.
— Вижу, ты привез новости, — сказала я. Руперт серьезно посмотрел на меня.
— Дамаск, — произнес он, — ты знаешь, что происходит?
— Ты имеешь в виду здесь, в Аббатстве?
— Здесь и в стране.
— Здесь? Конечно. У нас много дел по хозяйству, я все время занята, мы процветаем. В стране? Придворные сплетни я знаю от Кейт. Приезжающие постоянно приносят новости. Я слышала о болезни короля, он перенес оспу и корь, но, хотя и выздоровел, после этого у него развилась чахотка.
— Свершится чудо, если он протянет год.
— Что же, тогда на трон взойдет королева, не правда ли? Я думаю, это будет королева Мария.
— Когда монарх умирает молодым, не оставив после себя наследников, это всегда опасно.
— Ты беспокоишься об этом, Руперт?
— Нет, я тревожусь о тебе.
Я отвела глаза. Я не хотела, чтобы он объяснялся мне в любви. Это поставило бы нас в неловкое положение. Мне кажется, тогда я поняла, что тоже люблю Руперта. О, это была не иссушающая страсть, которой я пылала к Бруно. У Руперта не было той странной красоты, которой обладал Бруно. Его не окружала тайна. Он был просто хорошим человеком. И я любила его совсем не так, как Бруно. Казалось, моя любовь — это плод, одна половина которого дарует страсть и волнение, другая — прочную привязанность и безопасность. Я понимала, что мне нужно и то и другое.
Я продолжала думать о Руперте, и мне захотелось узнать, какие страхи привели его к нам.
— До меня дошли слухи об Аббатстве, — сказал Руперт. — Ты не знаешь об этом. Последними новости узнают те, кого они касаются. Кругом много любопытных, люди завидуют вам. Они не понимают, как вы нажили такое богатство.
— Аббатство процветает, потому что мы упорно работаем.
— Все же будь осторожна, Дамаск. Если здесь станет неспокойно, бери девочек и приезжай ко мне. Я смогу спрятать вас.
— Детям грозит беда?
— Когда дом в опасности, то в опасности и живущие в нем.
— Что это за внезапно появившаяся опасность?
— Для меня она не является неожиданной. С тех пор как вернулся Бруно, стали говорить, что Аббатство восстанавливается. Всем известно, что многие монахи вернулись. Предупреди Бруно. Не должно быть никаких тайных богослужений, никаких монашеских ритуалов. Люди шепчутся, что здесь нарушается закон.
Я спросила:
— Ведь король болен, не так ли? Я слышала, если на трон взойдет Мария, она восстановит монастыри.
— Да, она не станет преследовать тех, кто ведет монашеский образ жизни. Однако помни, Дамаск, Мария еще не королева, а кое-где говорят, что никогда ею не станет.
116 
