Особенно,... 
66 
Взрыв самого мощного в мировой истории термоядерного заряда никак не был связан с Берлинским кризисом. Взрыв готовился давно, откуда кому было знать, что американские танки в конце октября 1961 года двинутся к пограничному шлагбауму?
Но они двинулись, их остановили, конфликт исчерпан. А через пару дней — взрыв! Да такой, каких не бывало. Надеюсь, и не будет больше.
Этого никто не планировал. Это так получилось. Но получилось красиво: вы пошалили, мы ответили, а после того — маленькое дополнение к завершенному конфликту. Эдакий тонкий намек: уж вы больше так не шутите, а то можно и по зубам… Да и вообще — нельзя ли для прогулок подальше выбрать переулок?
4
И снова встреча Пеньковского с британскими и американскими разведчиками. И настороженные недоверчивые взгляды: ты нам про немощь Советского Союза толкуешь, а в Советском Союзе взорвана бомба мощностью 57 миллионов тонн тротила. Это что — свидетельство немощи?
— Именно так, господа. Это свидетельство немощи.
И это была чистая и святая правда. Взрыв был свидетельством немощи.
Изделие 602 вместе с парашютом весило более 27 тонн. Ни одна советская ракета не была способна поднять такой вес. Такой заряд способен нести только стратегический бомбардировщик Ту-95В. Бомба была изготовлена в единственном экземпляре, и носитель бомбы Ту-95В тоже существовал в единственном экземпляре. Габариты бомбы были таковы, что пришлось снять створки бомбового отсека, но и тогда бомба внутрь не помещалась. Поэтому пришлось снять фюзеляжные баки и вырезать часть фюзеляжа.
Оттого, что часть баков пришлось снять, радиус действия бомбардировщика сократился. Оттого, что брюхо бомбы все равно торчало из-под фюзеляжа носителя, оттого, что бомбоотсек не был прикрыт створками, резко ухудшились аэродинамические характеристики. Как следствие — возрос расход горючего, а радиус сократился еще больше. Максимальная бомбовая нагрузка Ту-95–12 тонн. А в него загрузили 27 тонн. С таким грузом Ту-95В дотянуть до Америки был не способен. Но если бы одинокий неповоротливый дозвуковой бомбардировщик с непомерным грузом без прикрытия истребителей и был бы способен через полюс дотянуть до Америки, то у него все равно не было никаких шансов прорваться к жизненным центрам страны через зоны патрулирования американских и канадских сверхзвуковых истребителей.
Хрущёв пытался представить бомбу каким-то сверхоружием, которым он способен сокрушить Америку. Чтобы Хрущёву угодить, конструкторы назвали бомбу «Кузькиной матерью». Но это сверхоружие было недействующим. Эту бомбу можно было взрывать только на своей территории по принципу: бей своих, чтоб чужие боялись. Но чужих бить было нечем. Бомба была «Кузькиной матерью» только по названию, а по сути — Царь-бомбой, подобной Царь-колоколу, который никогда не звонил, и Царь-пушке, которая никогда не стреляла.
Все это полковник Пеньковский ясно и просто изложил.
Что же из всего этого следовало?
Из этого совершенно однозначно следовало, что бомба была взорвана только ради устрашения Америки и всего мира. А зачем устрашение? Ради решения каких-то конкретных задач. Каких именно? Совершенно очевидно, для решения проблемы Берлина и Германии в целом.
— Чего ожидать дальше?
— Как чего? — удивился Пеньковский. — Ожидать дальнейшего устрашения. Оно будет нарастать до тех пор, пока проблема Германии не будет решена в пользу Советского Союза, пока из Западной Германии не будут выведены иностранные войска, пока Германия не объединится в единое демократическое государство. Демократическое в нашем понимании.
— Новое обострение? Новое устрашение? Еще более мощная бомба?
— Нет. Явно не это. Взрывать более мощную бомбу просто опасно для самого Советского Союза. Будет какое-то иное устрашение.
— Какое именно?
Этого полковник Пеньковский не знал. Но предупредил: будет! Предсказываю нечто такое, чего предсказать невозможно. Expect unexpected.[1]
5
Пеньковский для ЦРУ — источник чрезвычайной важности. Ничего подобного в истории разведок не бывало. Да и не могло быть. Такое противостояние на грани ядерной войны и взаимного уничтожения случилось впервые. И именно в этот момент одна сверхдержава глазами Пеньковского заглядывала в карты другой. Американскую разведку смущала только невероятная степень осведомленности полковника. Он такого знать не мог. Доступа к таким документам у него не могло быть. Но все, что он сообщал, поддавалось проверке и подтверждалось. Все, что он предсказывал, сбывалось и совершалось.
66 
