36 
Я въехала во двор, и, завидев меня, один из грумов Харриет, находившийся там, вскрикнул от радости.
— Ну, вот и я, — сказала я. — Приехала, наконец. Он рванулся, чтобы помочь мне слезть в седла.
— Я должен бежать и сообщить хозяйке: она так беспокоится.
— Да, да, — согласилась я. — Я с тобой. Мы вбежали в дом. Я закричала:
— Харриет! Грегори! Бенджи! А вот и я? Первой на зов появилась Харриет. Несколько мгновений она смотрела на меня, потом подбежала и. заключила в объятия.
— Ой, Карлотта! — запричитала она. — Да где же тебя черти носили? Мы тут уже все извелись. Грегори! Бенджи! Она тут! Карлотта приехала!
В прихожую влетел Бенджи и сжал меня в объятьях. И дурак бы понял, что он на седьмом небе от счастья. А затем подоспел и Грегори — милый молчун Грегори, чьи изъявления чувств были, может быть, и не так пылки, но что и он, под стать остальным, был рад моему приезду — это уж точно.
— Ты приехала одна?..
— Харриет, со мной такое приключилось!..
— Однако ты выбилась из сил! Тебе необходимо что-нибудь съесть и сменить одежду, — подала голос Харриет.
— Грумы приехали без тебя и сказали, что на тебя, должно быть, напали разбойники по пути с постоялого двора на ферму, где они остановились.
— Я все расскажу Не знаю только, с чего начать…
— Я знаю, — заявила Харриет. — Начать нужно с того, что ты поешь, умоешься и переоденешься. Твой багаж уже здесь. Можешь себе представить, что мы пережили… А теперь, мужчины, предоставьте Карлотту мне, а ты, Грегори, поторопи там насчет ужина. Но прежде пусть подадут Карлотте в комнату немного куриного бульона.
Харриет отвела меня в апартаменты, которые я всегда занимала, будучи в Эйот Аббасе. Едва я извлекла из моего багажа свежее платье, как принесли куриный бульон. Я с жадностью набросилась на него, потом вымылась горячей водой, которую мне подали, и переоделась.
Харриет вернулась посмотреть, готова ли я — Приключение с тобой было, говоришь? — спросила она. — Приятное?
— Какое там! Меня едва не убили, чудом спаслась.
Ты выглядишь сама не своя, и мы ждем-не дождемся, когда ты, наконец, поведаешь свою историю. Сейчас я не буду досаждать тебе вопросами, дорогая. За ужином ты сама обо всем нам расскажешь.
Я и рассказала, по крайней мере то, что я хотела бы, чтоб они знали. По дороге сюда я решила, что в моей истории должна присутствовать какая-то доля правды. Меня быстро подловят, если я буду все выдумывать, чтобы выгородить Хессенфилда, а я не хочу, чтобы ему грозила опасность. Но теперь он в безопасности — я сама видела его на борту корабля. Вероятно, сейчас он уже во Франции.
Итак, я рассказала, как поздно мы прибыли в «Черный боров» и как там все комнаты оказались заняты шестью мужчинами, и мне пришлось довольствоваться маленькой комнатушкой на том же этаже, которая им не приглянулась.
Затем я перешла к рассказу о том, как обнаружила, что с ними вместе был мужчина, в котором я признала генерала Лангдона.
— Так значит, он бежал из Тауэра?! — воскликнул Бенджи.
— Точно, — ответила я. — Они его спасли. И когда выяснилось, что я узнала генерала, меня решили убить, но один из них не допустил кровопролития.
Должно быть, в голосе моем появились теплые нотки, а это особенно встревожило Харриет, насколько я могла заметить.
— Они взяли меня с собой, в домик на побережье. Потом подошел корабль, они уплыли на нем…
— И отпустили тебя, — закончил Грегори.
— Решили, верно, что они уже в безопасности, подлые негодяи, — сказал Бенджи…
— У них веская причина, — заметила я. — И они, действительно, верят, что справедливо было бы вернуть трон Якову.
— Неужто они сделали тебя якобиткой? — спросила Харриет.
— Ничего подобного. Мне совсем неинтересны эти глупые заговоры.
— Какое тяжкое испытание тебе выпало, — вздохнула Харриет. — А уж как мы волновались…
— И матушка? — быстро спросила я.
— Я не сказала ей: решила не тревожить раньше времени. Я-то понимала, что с тобой ничего дурного не может случиться, но ее ты знаешь навоображала бы невесть что. А на самом деле видишь, все не так страшно. Ты просто… просто попала в руки к этим безрассудным людям.
— Я все-таки не думаю, что Хессенфилд позволил бы им убить меня. С самого начала, когда он спас меня.
Да, я, видно, здорово устала и уже не понимала, что говорю. А Харриет палец в рот не клади — она была куда прозорливее других и прекрасно разбиралась в людских эмоциях.
36 
