125 
— Эдвард сразу же побежал к тебе, но ты уже ушел. И тогда он отправился за Свеном, — продолжал Доминик.
— Ариану у Мари я уже не застал — она понеслась вверх но ступеням на дозорную башню так стремительно, будто юбки ее были объяты пламенем, — произнес Свен, старательно отводя глаза.
Несмотря на холод, царивший в замке, краска бросилась в лицо Саймону.
Свен расхохотался и похлопал его по плечу, не прибавив больше ни слова о том, что произошло между Арианой и Саймоном на крепостной стене.
— Итак, я понял, что Ариана в безопасности, и вернулся к своим основным обязанностям — быть тенью Джеффри, — продолжал Свен. — Спустя некоторое время на конюшне, где он изволил почивать, появилась Мари. Она стащила с него штаны, прежде чем он успел спросонья разобрать, что к чему. И так повторялось все последующие ночи.
— И ты, без сомнения, досмотрел все до конца, — вежливо заметил Саймон.
— У Мари весьма забавные приемы…
Саймон ждал, но Свен больше ничего не прибавил.
— Так почему же все-таки Джеффри оказался в навозной куче? — спросил Саймон.
— Чего не знаю, того не знаю. Ночные бдения меня здорово утомили, и последние три ночи я дремал в сторожке привратника, пока Мари развлекалась с Джеффри. Я был уверен, что до рассвета ничего ужасного с Джеффри не случится.
Саймон молча покачал головой, втайне удивляясь, как Свен мог выдержать холодные ночи без сна, неотступно следя за Джеффри.
— Так вот, — продолжал Свен. — Вчера утром свинопас нашел Джеффри в зловонной грязи. Он сказал об этом Гарри Колченогому, тот — мне. Ну а я — Доминику.
— И что ты предпринял? — спросил Саймон у брата.
— Ничего. Джеффри смотрелся в навозе, прямо как у себя дома, — ответил Доминик, жестко усмехнувшись. — Вот я и оставил его там, где ему, по-видимому, и место.
Саймон чуть не задохнулся от хохота. Но его веселость тут же как рукой сняло.
— А как же Дегерр? — тревожно спросил он. — По словам Арианы, Джеффри ему прямо как сын.
— А ты мой брат. Если Дегерр возмутится приемом, оказанным его любимцу, пусть сначала научит Джеффри вести себя как подобает. Тогда, может быть, мы и переведем его из свинарника в покои замка.
Саймон поморщился.
— Тебе не следовало в это вмешиваться. Барон Дегерр этого не простит.
— Тогда позволь Эмбер использовать свой чудесный дар. Обещаю, мы не будем этого делать на виду у всего замка.
Саймон, прикрыв глаза, молчал. В душе его боролись противоречивые чувства: сердцем он был готов поверить, что Ари-ана потеряла невинность не по своей воле.
И все же…
На мгновение он снова мысленно очутился на крепостной стене в ту ненастную ночь, снова ощутил порывы ледяного ветра и горячие губы Арианы, прильнувшие к его телу.
«Не может быть, чтобы она была неискушенной девушкой.
Но что мне до того? Главное, что она желает меня так, как ни одна женщина никогда меня не желала.
И в этом не может быть никаких сомнений».
Желание захлестнуло его с неистовой силой, когда Саймон вспомнил, как страстно отвечала Ариана на его ласки. Ему казалось, что он мог бы вечно гореть в ее огне.
«Благодарение Богу, она совсем не похожа на Мари — та получала удовольствие, только подчиняя себе мужчин.
У нас с Ариапой все по-другому — я управляю ее чувствами, а не она моими».
— Каково же твое решение, Саймон? — спросил Доминик.
— Пусть все останется так, как есть, — резко ответил тот. — Я доволен своей женой, и меня не интересует ее прошлое — не важно, признает ли Эмбер ее правоту или виновность.
Черные брови Доминика взлетели вверх, серебристо-серые глаза жестко сощурились.
Но Саймон только холодно взглянул на него в ответ.
— Ну что ж, раз прошлое тебя не интересует, что ты думаешь о настоящем? — требовательно спросил Доминик.
— Ты прирожденный тактик, Волк Глеидруидов, — возразил ему Саймон. — Вот и скажи, что сделать, чтобы поскорее отвести беду от Блэкторна: принять невесту, чья неискушенность привела к потере невинности, или отомстить за девушку, которую изнасиловал бесчестный подонок?
При этих словах Саймона братьям сразу вспомнились слова Эмбер: «В груди Арианы застыл безмолвный крик отчаяния. Предательство так глубоко ранило ее душу, что она почти умерла, закованная в лед отчуждения».
И Доминик, и Саймон слишком хорошо понимали, что предательство требует отмщения.
Если Джеффри в самом деле обесчестил Ариану силой.
125 
