Особенно,... 
10 
Ангус Макрив повстречал ее на перекрестке заснеженных дорог в Старом Свете. На ней был палантин из черного горностая и белое платье. Более красивую женщину трудно было себе представить. Она обещала ему, что исполнит его желание, если он покажет ей дорогу в соседний город. Ангусу было в ту пору семнадцать, и он пожелал, чтобы исполнилась его мечта: стать сильнее своих старших братьев, которые все время его поддразнивали, подтрунивали над ним, и это ему страшно надоело.
На другой день трое из них провалились под лед замерзшего озера и утонули. Хотя раньше ходили зимой на это озеро изо дня в день. Вскоре еще два брата скончались от какой-то лихорадки, хотя от природы были крепкими и имели отменное здоровье.
В итоге ведьма самым жестоким способом исполнила его желание. Ангус действительно стал самым сильным. Отец Бауэна так и жил с чувством вины. Из-за его непродуманного поступка лишь двое из семи сыновей короля оборотней остались в живых – сам Ангус и его младший брат.
Еще больше Ангуса угнетала мысль о том, что теперь он стал наследником, поэтому с радостью отказался от своего положения.
В результате ведьма получила удовольствие от того, что погубила простого парня, который не был ее личным врагом и еще ни разу в жизни, ни на кого не поднял меча.
Весь смысл существования ведьм заключается лишь в том, чтобы сеять семена раздора и ненависти. Своими чарами они способны заставить мужчину совершить предательство.
Ярость охватила Бауэна, когда он понял, что он только что сделал вдвоем с этой проклятой ведьмой.
С рыком, потрясшим джунгли, он вонзил когти в крыло ее джипа и разодрал бок, потом проколол толстые шины и сорвал с шасси двигатель. Затем Бауэн атаковал и другие машины, оставив их в покое лишь после того, как окончательно вывел из строя.
Бездыханный, покрытый металлической пылью, он мрачно взглянул на свои руки. Он мог разорвать, как лист жести, стальную пластину толщиной в полфута и ничего не почувствовать.
Но теперь чувствовал… боль. Острую боль.
Глава 4
– Ведьма, он не вернется, – сказал, обращаясь к Мари, демон Ридстром. – Не трать время на ожидание.
В то время как остальные обследовали по периметру первую камеру, простукивая каменный пол и стены, Мари продолжала с недоумением смотреть на выход, не в состоянии поверить, что Макрив замуровал ее в этом неприступном месте, а она отомстила ему самым страшным проклятием из тех, которые ведьма может наложить на бессмертного.
– И все-таки что же ты сделала с оборотнем? – донимал ее Кейд.
– Убила его, – пробормотала она рассеянно. И, наконец, оторвала взгляд от входа, когда вдруг воцарилась тишина. – Он не оправится от ран, – пояснила она. – Если только не вернется сюда затем, чтобы я отменила проклятие. Мои чары, в конце концов, его погубят.
– Ты сделала его смертным? – удивился Тирни, младший брат Теры, который был очень похож на нее.
Жестокость Марии их, похоже, шокировала. Всех, кроме Кейда, который, судя по его демоническому виду, испытал восхищение.
Она слышала о Кейде Кингмейкере,[1] что он безжалостный наемник. Солдат удачи провел столько войн, что теперь уже мог взять любой трон. Кроме того, который потерял его старший брат.
– Значит, ты действительно такая могущественная, – констатировал Ридстром. Его черты начали утрачивать демоническую остроту, возвращаясь к норме. У него было красивое лицо, слегка испорченное пересекавшим лоб длинным шрамом. Черные-радужки обрели прежний зеленый цвет, испугавший ее своей яркостью при первой встрече. Чтобы смотреть ему в глаза, ей приходилось поднимать голову. Рост Ридстрома составлял без малого семь футов, да и мощная мускулатура придавала ему особую мужественность.
– Могущественная, – подтвердил Кейд, – и тоже, как я, наемница. – Такие же зеленые, как у его брата, глаза оглядели ее с головы до пят, и она без плаща почувствовала себя голой. Тут она заметила, что ее маскирующий гламур уходит. Но у Мари не было ни желания, ни сил восстанавливать его. Получить признание бессмертного воина – не так уж плохо. – Очаровательная, – добавил Кейд грубым голосом.
Оба брата были очень похожи, если не считать шрама на лице Ридстрома и его поврежденных рогов. Но их речь разительно отличалась, хотя у обоих был легкий британский колониальный акцент. Кейд разговаривал как простолюдин, и поведение его ничем не напоминало поведение Ридстрома, будто его воспитывали не в королевской аристократической семье.
10 
