Особенно,... 
72 
Женщина спала в сшитом из шелка и кружев пеньюаре. Ее скрытые в тенях светлые волосы разметались по белоснежной подушке.
Темнота не скрывала привлекательности Мэри Торнтон. Но ее очарование оставило Габриэля равнодушным.
Он медленно натянул покрывала ей на плечи и осторожно подоткнул их края глубоко под матрац по всему периметру кровати, обходя лишь то место, где находилась голова.
Сняв вязанную шерстяную кепку, Габриэль запихнул ее в карман своего пальто. Повернув набалдашник трости, он вытащил короткую шпагу.
В свете от камина сверкнула острая, как бритва, сталь.
Опустившись на колени перед кроватью рядом с головой жены Торнтона, Габриэль осторожно положил на пол ножны, чтобы освободить правую руку.
— Мэри, — прошептал он чарующим голосом. — Мэри, проснись.
Насыщенно красные блики света отражались в ее волосах. Она не отвечала.
Чтобы разбудить ее, необходимо что-то более действенное, чем шепот.
Габриэль поднял руку ко рту и зубами стянул кожаную перчатку, которую затем положил в карман. Поднявшись, он взял хрустальный графин с тумбочки и налил воду в пустой стакан. Присев на корточки перед кроватью так, чтобы бедром прижать покрывала, сковывающие ее плечи, он опустил пальцы в стакан. Габриэль медленно начал брызгать воду ей на лицо.
— Мэри, — промурлыкал он. — Проснись, Мэри.
Она отвернулась от падающих на ее лицо капель.
— Хмм…
Габриэль снова опустил пальцы в стакан.
— Мэри, проснись.
Серебристая капля упала на ее щеку; она инстинктивно повернула голову в сторону Габриэля. Он осторожно приложил лезвие клинка к ее горлу, продолжая брызгать водой на лицо.
— Проснись, Мэри…
Нежные ресницы, трепеща, поднялись.
Мэри непонимающе уставилась на него.
Габриэль знал, что она видит перед собой — ангела, окруженного сиянием серебристых волос.
Она видела перед собой убийцу.
Он надавил шпагой на ее горло, чтобы она ощутила прикосновение холодной стали.
Ее глаза широко раскрылись. В их глубине засветилось понимание.
Ее тело оказалось в ловушке, зажатое простынями. Она не могла пошевелиться и открыла рот, чтобы закричать.
Габриэль схватил лежащую рядом с ней подушку.
Он мог заглушить ее крики. Или задушить ее.
И она ничего не смогла бы сделать.
Мэри это знала. Габриэль это знал.
— Я знаю, что ты сделала, Мэри, — нежно прошептал он. — Думаешь, закричать сейчас будет мудрым поступком?
Несколько секунд она смотрела на него, раскрыв рот. Затем закрыла его, громко клацнув зубами.
— Кто ты такой? — раздраженно спросила она.
В ее глазах не было узнавания. Ни намека на понимание, что перед ней стоит неприкасаемый ангел.
— Я — человек, который может перерезать тебе горло и оставить тебя умирать, — Габриэль позволил правде его слов проникнуть в ее сознание. — Или я могу позволить тебе жить.
Гнев. Страх.
Габриэль ждал, наблюдая, какое чувство перевесит в Мэри Торнтон.
— Как ты попал в дом? — гневно прошипела она.
— Твой муж позволил мне войти. — Не было нужды врать. — Так было проще всего.
Мэри Торнтон не выглядела удивленной, услышав о предательстве мужа.
— Чего ты хочешь?
— Я хочу, — соблазнительно прошептал Габриэль, — твоей крови. — Лезвие шпаги еще сильнее впилось в ее тонкую белую шею; в свете камина изменчивые черные тени приобрели округлые очертания. — Но мне хватит и информации. С кем ты занималась сводничеством?
Мэри не шелохнулась. Ее абсолютная неподвижность кричала о ее вине.
— Если ты причинишь мне вред, мой муж пойдет в полицию.
— Тогда я его тоже убью, — игриво ответил Габриэль. Он чувствовал, как растут, переполняя его, страх и гнев.
Мэри Торнтон лежала перед ним живая.
Но она не должна была быть живой.
— Я ни с кем не занималась сводничеством, — ответила Мэри.
В отличие от Питера Торнтона, она не будет умолять.
В отличие от Виктории Чайлдерс, ее напускная храбрость не вызывала в Габриэле восхищение.
Мэри Торнтон была светской шлюхой, которая охотилась за слабостями тех, кому повезло меньше, чем ей.
Она охотилась за Викторией Чайлдерс.
— Мэри, скажи мне, кто писал письма.
— Я не знаю. — Мэри Торнтон судорожно изогнулась, чтобы освободиться от сковывающих ее тело простыней, но у нее ничего не получилось. — Освободи меня немедленно!
72 
