Последние отзывы

  7  

— Благодарю вас, миссис Пейджет. Она не встала: приветствовать его не входило в ее обязанности.

— Слово «компромисс» в нашем лексиконе, как видно, отсутствует? — Келлум Грант глядел сверху вниз на ее склоненную голову. Ей было не по себе от близости мускулистых ног, обтянутых серыми джинсами. Он присел рядом, его глаза встретились с ее почти испуганным взглядом.

Черная шерстяная рубашка с открытым воротом… В разрезе — смуглая шея, темный пушок волос. Что-то вызывающе мужское было в нем. Запах лосьона щекотал ноздри.

Понимая, что он нежеланный гость, Грант усмехнулся, во взгляде его зажегся опасный огонек.

— Не думаю, чтобы Джордж пришел в восторг, узнав, что дочка его продалась тому, кто заплатил подороже. — Он протянул руку и коснулся ее подбородка. — Если вы предпочитаете откровенность, можно сообщить ему подробности нашей сделки.

Она смотрела на него с ненавистью.

— Если же нет… — Он взял Сару за подбородок, большим пальцем слегка прижал нежные губы. Лицо его приближалось. Огонь камина обжигал ей спину. — Если же нет, вам придется стать посговорчивей.

Сара попыталась отстраниться, но тут же оказалась брошенной на ковер с руками, прижатыми над головой. Глаза ее метали молнии.

— Почему я? Вы же меня не любите! — Она пыталась вырвать руки. Роль уступающей по силе женщины была ей ненавистна.

— У вас есть возможности, — он смеялся над ней, прекрасно понимая, что она должна чувствовать, — как и у этого дома. Над вами нужно немного поработать, вот и все.

— Уберите ваши грязные лапы! Убирайтесь! — Она почти кричала. — Эта сделка… — Она осеклась, вспомнив про отца.

— Унижение унижению рознь, Сара. В свете мы можем изобразить глубокое, зарождающееся чувство. Люди не станут думать о вас плохо. Все решат, что вы поймали золотую рыбку. Девушки вроде вас так и поступают: развлекаются, пока не подвернется подходящая партия. — Он наслаждался ее негодованием. — Рожают должное количество детей, отсылают их в пансион и продолжают развлекаться, разводя собачек и набивая себе мозоли на спине какой-нибудь бедной лошадки.

— Не то что вы! — бросила она в ответ. — Хотите пролезть в большой свет, завести наследника, чтобы деньги не уплыли на сторону, и потом развлекаться, делая деньги и волочась за чужими женами.

— Зачем же, если вы будете удерживать меня дома… — сверкнула хищная белозубая улыбка. — Попрактикуемся?

Ее ответ был далеко не светским, и он рассмеялся.

— С вами будет приятно работать, Сара. Ее бросило в жар от его оценивающего взгляда. Впервые в жизни она не нашлась, что ответить. Вдруг она почувствовала, как пальцы его переплетаются с ее пальцами, и он всей тяжестью придавил ее к полу. Сара сухо глотнула, отвернулась, щеки ее горели. Грант придвинулся, и она содрогнулась под этим интимным массажем.

— Вы отвратительны — прошептала она, но тут же его рот накрыл ее губы. Это был поцелуй собственника. Губы терзали, ласкали и требовали, пока зубы ее не приоткрылись и его язык не проник во влажные недра.

Противоречивые чувства раздирали ее. Никогда еще с ней не обращались так дерзко. Она всегда отступала, когда поклонники становились слишком требовательны. Никогда прежде Сара не испытывала желания и не становилась жертвой непрошеных поползновений. Келлум Грант несомненно умел целоваться, но легче от этого не было. В свои двадцать три года Сара уже представляла, что у тела есть своя жизнь, свои нужды, не вполне соответствующие кодексу цивилизованного общества, но то, как ее тело ответило на эти две сотни фунтов чистого мужского веса, было для нее потрясением. Оно все, до изогнувшихся пальцев ног, потянулось навстречу, по нему прокатилась жгучая волна желания. Бедра вздрогнули и рванулись навстречу мужской силе, пригвоздившей их к полу, по животу прошла нервная судорога. Все еще держа губы ее в плену, он провел языком, как бы дразня, по ее нижней губе, и снова нырнул навстречу ее языку. От напряжения у Сары дрожал подбородок. Но он уже отпустил ее и теперь покрывал мелкими нежными поцелуями ее лицо.

— Это нужно отработать, — пробормотал он, отводя белокурую прядь с припухших изгибов рта. Лицо ее выражало негодование, бунт, но в глазах мелькали искорки страсти, и они оба знали об этом.

— Можете поиграть со мной, — сказал он мягко. — Правда, есть игроки поискуснее. Только я не играю. — В голосе уже снова звучала угроза. — Никогда не играю. Вы должны знать мои правила. И если не будете им следовать, пеняйте на себя.

  7