Особенно,... 
66 
– Нет. – Она спустила ногат с кровати. – Я не имела в виду женитьбу.
– Но если ты беременна…
– Я продам свою часть «Жемчужной бухты», куплю дом, буду зарабатывать подбором жемчуга. Это хорошая, стабильная работа, которая не занимает много времени, и я смогу посвятить его воспитанию моего ребенка.
– Твоего ребенка? – холодно произнес Арчер. – А как же я?
Ханна разозлилась и испугалась. Она совсем не была готова к такому разговору, ей хотелось, чтобы все оставалось как есть, чтобы они утоляли страсть, не думая о завтрашнем дне, тем более что никакого общего завтра у них не было.
– Черт возьми, Арчер. Что тебя не устраивает? Секс, не отягощенный никакими обязательствами? Любой мужчина прыгал бы от счастья на твоем месте.
Секс без обязательств!
Арчер закрыл глаза. Женщина, которую он мог бы полюбить всей душой и на всю жизнь, испытывает к нему лишь плотское влечение.
– Я не любой мужчина.
– Знаю. Поэтому и не могу выйти за тебя.
Вслед за болью в нем стала закипать ярость, но если боли он позволил завладеть собой, то с яростью боролся изо всех сил, потому что, дав ей волю, будет потом сожалеть об этом до конца своих дней. Причем даже больше, чем о том, что десять лет назад оставил Ханну на милость Лэна.
– Почему ты не можешь выйти за меня? Объясни.
Увидев его искаженное лицо, Ханна вздрогнула. Казалось, что он положил ладонь на раскаленные угли и старается не показать, что ему больно. Нечто ужасное, похожее на его боль, родилось и в ее душе.
Когда Арчер открыл глаза, они были цвета холодной стали. Глаза человека, который не знает сострадания и не умеет прощать.
– Взгляни на себя в зеркало, – прошептала она, – и ты это поймешь.
– Скажи мне.
– Ты как Лэн. Черт тебя возьми, такой же! Ослепительная улыбка, сильное, красивое тело, а внутри самый безжалостный ублюдок из тех, кто когда-либо ходил по земле. Эта безжалостность делает невозможной не только любовь, но и самую элементарную привязанность. – Голос у нее срывался, на глазах выступили слезы, однако это не имело никакого значения, единственное, что она могла сейчас видеть, было ее прошлое. – Однажды я уже носила ребенка. Когда случился выкидыш, я хотела умереть, и мое желание чуть не исполнилось. Позднее, стоя на коленях, я благодарила Господа, что у меня нет ребенка, которому пришлось бы расти в холодной тени Лэна. Я никогда не позволю своему ребенку узнать подобную безжалостность. Никогда.
Много лет назад Арчер уже испытал такую боль, которая не давала возможности дышать, двигаться, хотя бы моргнуть. То же самое он испытывал и сейчас.
– Я никогда не причинял и не причиню боли ребенку, тем более собственному.
Ханна покачала головой.
– Ты не понимаешь. Не способен понять, как не мог понять и Лэн. Он ведь не просыпался каждое утро с мыслью быть таким, каким был… Он просто… был.
– Давай разберемся, понимаю я или нет, – властно произнес Арчер. – Женитьба не состоится, потому что ты не доверяешь мне, я тебя не устраиваю, хотя со мной приятно заниматься сексом.
Ханна горько засмеялась и вытерла глаза.
– Я доверяю тебе. Иначе бы не позвонила. Я знаю, что ты не убил бы меня.
– Ты доверяешь мне свое тело, а не свою душу, не свое будущее, не своего ребенка,
– Я этого не хотела, но ты мне нравишься. И секс прекрасный. – Она задрожала. – Потрясающий. Неужели этого недостаточно?
Было бы достаточно для прошлого Арчера, с другой женщиной. А сейчас уже нет.
– Секс и защита. Это все, что тебе нужно от меня? – спросил он.
Резкие слова покоробили ее, но она постаралась не поддаваться эмоциям.
– Да, – мрачно ответила Ханна; – Это все.
Арчер смотрел на ее заплаканные, глаза, трясущиеся губы и вспомнил девушку, стоявшую на перекрестке в Рио-де-Жа-неиро оез гроша в кармане, но с упрямой решимостью выжить. Он полюбил ее уже тогда. За мужество и страх, за отчаяние и надежду, придающие ей красоту, которой не имела в его глазах ни одна женщина.
Ничто не изменилось за десять лет.
И не изменится.
У него никогда не будет женщины, которую он любил. Арчер встал с кровати и начал одеваться.
– Если ты забеременеешь, я не оставлю без помощи тебя и своего ребенка.
– Но я…
– Ребенок должен знать кузенов, дядей и тетей, бабушку и дедушку, – продолжал он непреклонно, застегивая молнию. – Но лучше всех он будет знать меня. Если мои слова тебя расстраивают, извини, но это не подлежит обсуждению. Если ты хотела ребенка без осложнений, тебе следовало обратиться в банк спермы.
66 
