Последние отзывы

  12  

Катриона отвела от лица платок и нервно оглянулась, представив, как из темноты выскакивает содомит, решивший перерезать ей горло.

— Ценю ваше беспокойство, сэр. Но считаю своим христианским долгом отыскать моего заблудшего брата и дать ему хоть какое-нибудь утешение.

Тюремный надзиратель фыркнул.

— Как вам угодно, мисс. Но большинство этих мерзавцев утешение могут найти лишь на дне бутылки с джином или под юбкой у шлюхи.

Осуждающе покачивая головой, провожатый двинулся в глубь прохода. Он принялся насвистывать какую-то мелодию, которую трудно было разобрать по причине отсутствия зубов во рту. Тем не менее, Катриона охотно подхватила бы даже такую мелодию, если бы это помогло ей поддержать ускользающее мужество. Вскоре проход привел их в широкий коридор, с одной стороны которого виднелись железные решетки продолговатой общей камеры. Это большое помещение даже трудно было назвать камерой. Вероятно, размеры казались бы еще более впечатляющими, не будь там так многолюдно. Буквально все пространство занимала толпа людей диковинного и пестрого вида. Ничего подобного Катриона в жизни не встречала.

Одни лежали на деревянных скамейках, другие бессмысленно топтались, переходя с места на место, или попросту валялись на соломе, как животные на скотном дворе. Носовой платок, всю ночь пролежавший в лавандовой воде, был здесь бессилен заглушить невыносимую вонь.

Вдобавок ко всему ее появление вызвало громкое улюлюканье и свист. Девушка старалась смотреть прямо перед собой, делая вид, что ничего не слышит.

— Эй, Чарли, ты только глянь, — выкрикнул один из мужчин. — По-моему, эту красотку сюда кто-то заказал! Или, может, это твоя женушка вздумала поискать здесь настоящего мужика, чтобы согрел ей постель?

Другой заключенный просунул сквозь решетку покрытую коркой грязи руку и уставил палец на Катриону:

— Это, наверное, одна из этих, как их там, миссионерок. Иди сюда, милочка, я покажу тебе такое, что ты сама встанешь передо мной на колени.

Катриона и осмелевший заключенный вздрогнули одновременно, так как надзиратель проворно ударил деревянной дубинкой по прутьям решетки, едва не угодив по пальцам наглеца.

— Попридержи язык, Джек, когда перед тобой леди. Иначе я зайду к вам и поучу тебя хорошим манерам.

Непристойные выкрики заключенных быстро сменились недовольным ропотом, но Катриона по-прежнему чувствовала на себе их голодные взгляды. Ей казалось, будто они прожигали насквозь плотную шерсть алой накидки. Когда вслед за надзирателем Катриона проследовала через дальнюю дверь, она едва не лишилась чувств от пережитого испытания. Но облегчение оказалось недолгим. Следующий проход представлял собой ведущий вниз тоннель, еще более темный, сырой и узкий.

Стараясь скрыть дрожь в голосе, Катриона откашлялась.

— Это здесь содержатся самые неисправимые узники? Тюремщик хитровато посмотрел на девушку через плечо:

— Есть здесь и такие.

Когда они подошли к массивной дубовой двери в низу тоннеля, Катриона вновь задала себе вопрос, не безумным ли было ее решение прийти в тюрьму. В верхней части двери виднелась железная решетка, расположенная слишком высоко, чтобы даже на цыпочках можно было заглянуть в нее.

Дрожащими руками она полезла в сумочку и протянула надзирателю смятый пропуск.

— Мне разрешили один час свидания наедине с братом.

Держа перед собой перевернутый вверх ногами пропуск, тюремщик прищурился и зашевелил губами, делая вид, что читает. Катриона извлекла из сумочки гинею и помахала монетой перед его глазами, уверенная, что этот язык будет понятнее.

Надзиратель просиял, спрятал деньги в карман и принялся снимать с пояса позвякивающую связку железных ключей. Затем, выбрав самый большой ключ, он вставил его в замочную скважину. Раздался скрип огромных петель открываемой наружу двери. Катриона глубоко вдохнула и напряглась, готовясь к самому худшему.

Однако, едва разглядев внутренности камеры, девушка изумленно выдохнула весь набранный воздух. Да и как можно было назвать камерой этот вполне обжитой уголок? Представшее ее взору помещение, конечно, не было уютной домашней комнатой. Пожалуй, обстановка здесь напоминала безвкусно украшенную комнату публичного дома. По крайней мере, именно таким представляла себе упомянутое заведение Катриона, естественно, знавшая о нем лишь понаслышке.

  12