3

Мейсон сидел в небольшой комнате, служившей Полли кабинетом, и смотрел на полную луну, сиявшую во мраке над самым домом. Так продолжалось довольно долго. Потом он вздохнул и включил настенный светильник. Ему так и не удалось найти решение возникшей проблемы. В голове было пусто. Сейчас Мейсон мог бы с уверенностью сказать только одно: его обожаемая дочь Кэтти совсем недавно была невестой, потом стала женой, но в аэропорту заявила молодому супругу, что они совершили ошибку, которую ей хочется исправить.

Дик непременно назвал бы Кэтти умницей и одобрил бы ее решение повременить с браком до тех пор, пока она не станет старше и мудрее. Но, вместо того чтобы отказаться от своих планов до церемонии венчания, Кэтти предпочла пройти через все формальности и сейчас была связана с Робертом крепкими узами перед лицом Господа и в соответствии с законами штата Флорида.

В данный момент нарушить эти узы было гораздо сложнее, чем несколько часов назад. Делу не могли помочь ни слезы Кэтти, ни ее уверения в том, что она любит Роберта, но не может, не имеет права стать его женой.

Этого не понимали ни Дик, ни Роберт, ни Линда, которая вскоре поспешила деликатно удалиться, сказав, что ей пора домой, ни даже Полли. Мейсон был уверен, что бывшая супруга тоже далека от того, чтобы разгадать эту загадку, хотя она и не переставала повторять:

– Я все понимаю, дорогая, все понимаю…

– Что именно ты понимаешь? – раздраженно спросил ее Дик, когда она вышла из спальни, убедив дочь немного поспать.

Полли окинула его пренебрежительным взглядом, в котором сквозило привычное женское презрение к непроходимой мужской глупости, и ответила, что ничего не понимает, но не желает еще больше расстраивать Кэтти…

Дик тяжело вздохнул, почувствовав, как он устал за сегодняшний день. Из-за закрытой двери кабинета не доносилось ни звука. Должно быть, дочь и Полли уснули. Даже Роберт в конце концов прилег в гостиной на диване. Мейсон откинулся на спинку кресла и незаметно погрузился в сон…

Разбудил его звук открывающейся двери. На пороге кабинета показалась Полли. Дик вздрогнул спросонок, но быстро пришел в себя, сообразив, что ночь еще продолжается.

– Как Кэтти? – спросил он, подавив зевок.

– Спит. А Роб? Насколько я понимаю, он остался здесь?

– Да. Он уснул в гостиной.

– С ним все в порядке?

– Более или менее. – Мейсон пожал плечами. – Скажи, наша дочь объяснила тебе мотивы своего странного поступка? Мне все же хотелось бы узнать, что происходит.

Полли, однако, не ответила на его вопрос, вместо этого поинтересовавшись:

– Хочешь кофе?

– Не откажусь, – кивнул Мейсон.

Полли направилась на кухню, где занялась приготовлением кофе. Дик последовал за ней.

– Могу предложить печенье, – бросила она через плечо, поставив кофеварку на плиту и открывая дверцу шкафчика. – У меня нет тех деликатесов, к которым ты наверняка привык, но печенье найдется.

– Спасибо. – Мейсон присел на стул, наблюдая, как Полли вскрывает пакет и выкладывает печенье в сухарницу. – Так что же сказала Кэтти?

Полли захлопнула дверцу шкафчика и открыла холодильник.

– А сандвич? Сделать тебе сандвич с ветчиной? Еще есть сыр…

– Полли…

– Сейчас я намажу булочки маслом…

– И я не прикоснусь к ним до тех пор, пока не узнаю, что сказала наша дочь. Тебе не удастся скрыть это от меня, не трудись. – Дик прищурился. – Роб обидел ее?

– Нет, что ты. Подай мне чашки, пожалуйста.

– Он, похоже, спокойный малый, – заметил Мейсон, вынимая из буфета две тонкие фарфоровые чашки и передавая их Полли. – Но если с головы Кэтти упадет хотя бы волос, я за себя не ручаюсь!

  13