Последние отзывы

  32  

— О, нет, ты неправильно меня понял! — Она бессознательно накрыла его руку своей. — Я лелеяла каждое написанное тобой слово. Твои письма лежали у меня под подушкой, когда я спала… так было, пока Куки случайно не прокипятила их в щелоке при стирке. Мне было так жаль их.

— Мне тоже. — Опустившись обратно на подушки, он провел рукой по волосам, голос стал расстроенным. — Почему же получается, что я помню все запыленные углы в этом доме, но не помню времени, которое я здесь проводил?

— Я не знаю, — ответила Лаура, озадаченная еще сильнее него.

— Меня сводит с ума то, что я ничего не могу вспомнить о тебе. Или о нас. — Он снова подался вперед, всматриваясь в ее лицо. — Мы когда-нибудь целовались?

Она могла бы решить, что он снова дразнит ее, если бы не видела вызова в его взгляде. И отвернулась, думая о том, какая ирония, что она может лгать ему даже не дрогнув, но краснеет, говоря правду.

— Однажды.

Он взял ее за подбородок и мягко повернул ее лицо к себе.

— Это очень странно. Я мог бы поклясться, что я не принадлежу к мужчинам, которые удовлетворятся всего одним поцелуем губ, таких сладких, как твои. — Опасный озноб предвкушения пронзил ее, когда его большой палец стал нежно поглаживать ее губы. — Не нужно бояться, Лаура. Разве не ты уверяла меня, что я никогда не скомпрометирую свою невесту? Я точно знаю, что даже самые уважаемые из женихов могут до свадьбы украсть поцелуй или два у своей невесты.

Бегущее по небу облако накрыло собой луну, словно вуалью. Все волшебство между ними растаяло, снова сделав их двумя незнакомыми людьми, сидящими в темноте. Лаура отчетливо ощутила чистый запах мыльной пены от его свежевыбритых щек и жаркое прикосновение его дыхания ко рту, за мгновение до того, как он коснулся ее губ своими.

Лаура раньше целовала сама, но никто и никогда еще не целовал ее. Различие было еле заметным, но сильным. Сначала казалось, что он просто проводит ртом, вызывая нежное покалывание, и словно смакует атласную округлость ее губ. Но прежде чем она успела это осознать, покалывание превратилось в дразнящий нажим, заставляя ее губы приоткрыться ровно настолько, чтобы пригласить его к себе. Ему не пришлось уговаривать ее слишком долго.

У Лауры перехватило дыхание, когда горячая и грубая сладость его языка вторглась в ее рот. Обхватив рукой ее затылок, он прижался к ее рту своим, делая поцелуй еще более глубоким.

Она была неправа. Он дразнил ее. Но не остроумными ответами или добродушным поддразниванием, а невысказанным обещанием запретных удовольствий. Потрясенная интимностью происходящего, она не смогла удержаться и ответила ему, посасывая его язык и удивляясь собственной дерзости. Он покусывал, ласкал и пробовал на вкус ее язык, растягивая каждое ощущение так, словно собирался всю оставшуюся ночь доставлять ей удовольствие таким способом.

Ее поцелуй в лесу пробудил его от сна. Здесь, в полутемной гостиной, он пробуждал ее от жизни в дреме, заставляя ее кровь бежать бушующим потоком от сердца к самым сокровенным местечкам ее тела и наносить там сильные и непрекращающиеся удары.

И в тот момент, когда она уже думала, что потеряет сознание от этого головокружительного чуда, он оторвался от ее губ. Однако она тотчас обнаружила, что не меньше ощущений вызывает ее шея и нежная кожа под ухом.

— Назови меня "дорогой", — прошептал он, прихватывая зубами мочку ее уха.

— Ммм? — у нее перехватило дыхание, когда его проворный язык проник внутрь ее.

— Назови меня "дорогой". Ты за весь день ни разу меня так не назвала. Я скучаю по этому слову.

Она откинула голову, когда его рот стал прокладывать путь обратно к ее жадным губам. Она схватилась за его волосы, пытаясь найти опору в мире, который опасно покачивался у нее под ногами.

— О … дорогой, — выдохнула она.

Своей капитуляцией заработала еще один поцелуй, еще более сладкий и глубокий.

Но он так легко не удовлетворился.

— Назови меня по имени, — потребовал он.

На мгновение Лауру словно парализовало. Она так расклеилась, что не была уверена, что помнит свое собственное имя, уж не говоря о том, которым назвала его.

— Гм… ммм… Николас.

— Еще раз, — пробормотал он, прижимаясь к ее губам.

— Николас… Николас… Николас… — Это слово почти неслышно вырывалось у нее между поцелуями. И если этот момент не был моментом настоящей страсти, Лаура даже не представляла, как его назвать. — О, Никки…

  32