Особенно,... 
77 
Он очень терпелив с нею... А вдруг его терпению пришел конец? Что, если...
Она замедлила шаги. Ей не хотелось видеть Алекса и читать в его глазах подтверждение своих страхов.
Когда она вошла в дом, Алекс замер в ожидании. Потом он услышал, как она поднимается по лестнице, и подумал, что надо пойти к ней. Но не смог... Слишком много неприятностей обрушилось на него за последнее время. Вот если бы он получил заказ... Если бы Майлс Френч позвонил и сказал, что все идет по плану...
Глава одиннадцатая
Ричард Хауэлл покинул Оксфорд тогда же, когда и Алекс. Его тоже ждала работа, но он не был наследником в семейном бизнесе. Эта роль предназначалась его кузену Моррису.
Летние каникулы он провел в банке, подменяя уходивших в отпуск сотрудников и набираясь, по словам дяди Давида, необходимого опыта. Ричарду это было глубоко противно, потому что на нижнем уровне не было ничего, кроме ежедневной рутины и бесконечной череды клиентов. Он хотел большего... Он заслуживал большего. И он повторял это себе с горьким сарказмом особенно часто после того, как получил высшие баллы.
Давид Хауэлл удивился, зато не удивился Рувим Вейсс.
— Я тебе говорил, чтобы ты приглядывал за ним! Будь осторожен, не то он уведет банк из-под носа Морриса.
Моррис был работягой, хорошим мальчиком, но в уме уступал своему старшему кузену, и мужчины отлично это понимали.
— Чепуха, — словно через силу, проговорил Давид. — Они же братья... Выросли вместе.
— Каин и Авель тоже были братьями, — с усмешкой напомнил ему Рувим Вейсс, и Давид вспомнил о горькой обиде своего собственного брата.
Он в задумчивости поглядел на племянника.
Моррис не учился в Оксфорде... и в другом университете тоже. Только самому себе Давид мог признаться, что у сына мозги работают хуже, чем у его кузена. Бывали минуты, когда Ричард напоминал ему его собственного отца, проницательного посредника, которому банк был обязан своим современным положением.
Может быть, отослать куда-нибудь Ричарда, словно делая ему подарок в честь окончания университета?.. Недели через две Моррис приступал к работе в банке. Давид сам собирался учить его, чтобы он был достоин занять главенствующее место. Но, похоже, Моррис подпал под влияние своего старшего и более умного кузена, а это не годится. Члены правления не должны видеть, что их председатель боится человека, который хоть и носит фамилию Хауэллов, но никогда не станет более чем менеджером.
Давид Хауэлл задумался не на шутку. Наверное, и в самом деле лучше всего на какое-то время отослать Ричарда... но куда?
Надо решаться.
А утром ему позвонил знакомый банкир из Нью-Йорка и сообщил, что он со всем семейством едет в Лондон. Давид хорошо знал Дана Либермана. Много лет они вели общие дела, и Давид останавливался у Либерманов, когда приезжал в Нью-Йорк.
Они с Даном уже говорили о том, что неплохо бы поженить Морриса и Джессику, дочь Дана. Отличный получился бы союз... Банк Либермана, хоть и не имел статуса, равного статусу банка Хауэллов, был тем не менее хорошо известен, и контрольный пакет акций держала семья Либерманов. Сын Дана должен был наследовать отцу, но отец Дана незадолго до смерти основал трастовые фонды для обоих внуков, и это значило, что Джессике Либерман в один прекрасный день предстояло стать очень состоятельной женщиной.
Давид позвонил жене и сообщил, что пригласил Либерманов провести у них в Виндзоре уик-энд.
Виндзорский дом с прилегавшими к нему землями был недавним приобретением семейства. Когда жена предложила купить его, Давид поначалу уперся, но за прошедшие два года, что они владели им, банк Хауэллов приобрел несколько очень важных клиентов, благодаря тем знакомствам, что Давиду удалось завязать в Виндзоре, где имела собственность королев-ская семья. Давиду показалось, что на Дана Либермана произвело впечатление название городка.
Для банкира Анна Хауэлл была идеальной женой. Отличная хозяйка, она умела устроить дом так, что он имел элегантный вид и был хлебосольным одновременно. К тому же у нее был спокойный характер, и она не позволяла себе сердиться. А уж о ее воспитанности и тактичности и говорить не приходилось. Ни разу в жизни она не встряла в разговор, который вел муж, даже если затянувшаяся беседа грозила нарушить плавное течение обеда.
Едва положив трубку, она принялась хлопотать.
77 
