Особенно,... 
106 
Так и Пеппер таилась от людей.
Майлс поерзал в кресле. Ему надо было трезво оценить положение, а он вместо этого дал волю чувствам. Однако трудно было не думать о ней, о ее ранимости, столь очевидной для него и скрытой от всех остальных.
Едва Майлс увидел Пеппер за ее чертовым столом, предъявляющей ультиматум четырем мужчинам, ему до боли захотелось защищать ее и заботиться о ней, чтобы она больше никогда и никого не боялась в своей жизни.
Майлс желал ее, как не желал еще ни одну женщину. И хоть он обожал женщин, сумевших найти свою дорогу в жизни, независимых, насмешливых, которые не уступали ему ни в интеллектуальном, ни в физическом плане, ему еще никого, кроме Аманды, не хотелось защитить. Пеппер, сама того не подозревая, тронула какую-то струну в его душе, и Майлса захлестнул поток неведомых прежде чувств. Ему даже показалось, будто в глубине души он всегда знал, что они еще встретятся.
Майлс хотел пойти к Пеппер и попросить, чтобы она забрала обратно свои требования, попытаться доказать ей, что не стоит рисковать собой. Симон Геррис опасен и ни перед чем не остановится. Но Майлс понимал: Пеппер даже не станет его слушать.
Отчаяние оттого, что он не может поговорить с ней, показать... Что показать? Майлс грустно усмехнулся. Показать, как он желает ее? И Майлс представил ее реакцию на это!
Когда Пеппер выставила свой ультиматум, он действовал импульсивно, хватаясь за любую возможность защитить ее. И что теперь? Сработает ли его план? Должен сработать, если Майлс убедит всех, что они любовники.
И он опять вспомнил о Симоне Геррисе, которому совсем не понравилось, когда он взял дело в свои руки... Симон не доверяет ему. Это легко читалось в его взгляде. Майлсу надо соблюдать предельную осторожность, потому что Геррис не спустит ему ни одной оплошности. Что ж, пусть Пеппер ради собственной же безопасности верит пока, будто он тоже принадлежит к шайке насильников.
Неужели она не понимает, насколько опасен Геррис?.. С мрачным видом Майлс взял в руки документы, относящиеся к Симону. Наверняка Пеппер знает о его невменяемости. Против своей воли Майлс вновь мысленно восстановил во всех подробностях то, что произошло в его оксфордской комнате много лет назад. Ничего удивительного, что женщина хочет отомстить насильникам.
О Ричарде и Алексе он особенно не беспокоился, ведь они были лишь пешками в большой игре. Для Пеппер они не представляли опасности. А вот Симон Геррис...
Человек, который проделал для него всю поисковую работу, написал свое заключение на документах Симона, и Майлс внимательно его прочитал. Похоже, Геррис после обычного пребывания в родном поместье возвратился в Лондон без жены и детей, более того, слуги в лондонском доме не видели Элизабет Геррис и ее обоих детей с того дня, как она по требованию мужа отправилась вслед за ним в Уэльс. Очевидно, она бросила его, но почему? И почему он не пытается отобрать детей? Человек, которого, подобно Симону, ведет адское честолюбие, вряд ли не понимает, что образ заботливого отца лишь усилил бы его позиции, особенно если инициатива развода принадлежит Элизабет. В Бостон, как доложил его агент, она тоже не вернулась.
Майлс откинулся на спинку кресла и задумался, стараясь изгнать из своих мыслей Элизабет Геррис и сосредоточиться на Пеппер. Достаточно долго он адвокатствует, чтобы не знать, как много респектабельных, но слишком прямолинейных мужчин искренне считают, что приличная женщина никогда не станет жертвой насильника. Некоторые из его коллег годы потратили, чтобы убедить их в неправоте, да и самому Майлсу приходилось лицом к лицу сталкиваться с насилием в таком многообразии проявлений, что от его наивности, если он когда-то и был наивен, не осталось и следа. Но даже при всей его умудренности прочитанное не могло не испугать.
Майлсу было известно о гомосексуальных наклонностях Симона, но до сих пор ему казалось, что они остались в прошлом... В Оксфорде далеко не один Геррис удовлетворял таким образом свои сексуальные потребности, а потом эти студенты благополучно женились и имели детей... Однако агент Майлса писал о маленьких мальчиках, которых Симон подбирал на улице и бросал избитыми до полусмерти. Правда, доказательств он не представил. Но Майлс и без них знал, недаром был адвокатом со стажем, что у самых благообразных на вид мужчин вполне могут быть две жизни.
Он видел ужас и ненависть в глазах Симона, когда Пеппер предъявила им ультиматум, и у него не осталось иллюзий насчет того, что чувствовал к ней Геррис. Если бы мог, он убил бы ее в ту же минуту.
106 
