Особенно,... 
102 
— Для тебя это может быть отличным шансом...
И для тебя тоже, со злостью подумала Пеппер, но ничего не сказала, оставив свое мнение при себе.
С первого взгляда Виктор Орландо не понравился ей, ибо Пеппер сразу узнала в нем худшего представителя племени мужчин-шовинистов, однако стать его личным секретарем было бы совсем неплохо.
Меньше чем через шесть дней Виктор сделал ей соответствующее предложение, и меньше чем за шесть минут Пеппер убедила его не только в том, что он напрасно теряет время, но и в том, что она будет гораздо полезнее ему вне постели.
Договор был заключен. Виктор отправился в Нью-Йорк. Пеппер должна была последовать за ним.
Она прилетела в Нью-Йорк в первые дни осени и очень удивилась, когда увидела женщин в тяжелых пальто, хотя на улице было жарко, как летом. Таков Нью-Йорк! В первые дни осени женщины надевают теплые вещи, какая бы погода ни стояла, и Пеппер скоро поняла, что ей придется следовать здешнему обычаю.
В качестве жеста доброй воли мать Изабеллы через знакомых арендовала для нее квартиру в Гринвич-вилледж, которую Пеппер должна была делить с дочерью ее подруги.
Люси Сэндерс очень напоминала Изабеллу и отличалась от нее лишь чувством юмора и тонкой наблюдательностью. Она отнеслась к Пеппер довольно безразлично, едва убедилась, что та не отправлена ее матерью шпионить за ней.
— Мама хочет, чтобы я вернулась домой и вышла замуж, а я хочу совсем другого от жизни. Нью-Йорк — сумасшедший город, и мне он нравится... Гораздо больше, чем мамины планы насчет моего замужества. Здесь женщина может стать, кем только пожелает. — Люси скривилась. — При условии, если она готова обходиться без мужчины. Этот товар тут в дефиците.
Офис Виктора располагался в очень дорогом здании на Мэдисон-авеню.
Люси познакомила ее со своими друзьями, которые в основном подвизались на театральных подмостках или в дизайнерских мастерских, и Пеппер, окунувшись в этот мир, очень скоро перестала ощущать неловкость, когда начинались разговоры о внебродвейских премьерах. В Нью-Йорке она придала себе окончательный блеск.
Виктор был требовательным боссом, и Пеппер пришлось многому учиться, но все равно у нее оставалось время для встреч с друзьями Люси и деловых знакомств. Уславливаясь с кем-нибудь о свидании, она тщательно выбирала мужчину, чье высокое мнение о собственной сексуальности не должно было позволить ему болтать о ее неприступности. Ведя такую мудрую политику, Пеппер устанавливала для себя защитный барьер, за которым могла сколько угодно прятать от окружающих свое истинное «я». И за шесть месяцев, проведенных в Нью-Йорке, она многому научилась, отточила английское произношение, узнала, где надо одеваться, а где покупать продукты и делать прическу, полюбила Центральный парк, однако не очень расстроилась, когда настало время возвращаться.
Виктор Орландо был потрясен ее деловой хваткой, настолько потрясен, что отправил ее в Лондон готовить почву для расширения своего бизнеса.
К моменту возвращения Пеппер брат Изабеллы успел жениться и благополучно переселиться в Шотландию. Сама Изабелла обрадовалась встрече с подругой и тотчас ввела ее в тот элитный кружок, в котором была принята. Пребывание там не прошло для Пеппер даром, и тот блеск, который она там обрела, несколько ожививший общепринятый английский имидж, теперь счастливо выделял ее из толпы. Многие мужчины ухаживали за ней, некоторые даже влюблялись, однако Пеппер отлично научилась держать их, никого не обижая, на расстоянии. Одному она говорила, что у нее связь с другим, другому — что отчаянно влюблена в третьего. И только Пеппер одна знала, почему никого не подпускала к себе близко. Едва мужчина случайно касался ее, как она вся каменела.
Пеппер не была дурочкой. Истоки этого были ясны, и как современный человек она понимала, что могла бы преодолеть себя, стоило обратиться к какому-нибудь модному и дорогому психоаналитику. Кстати, это ничуть не помешало бы ее репутации. Однако в глубине души Пеппер знала, что никакой психоаналитик, будь он модный, дорогой или какой-нибудь еще, не залечит рану, нанесенную ей Симоном Геррисом, и ее боль навсегда останется при ней. И нечто, чего Пеппер уже почти не понимала, нашептывало ей, будто свое наказание она заслужила, правда, ответить на вопрос «За что? » не могла.
Точно так же Пеппер не могла бы объяснить, почему до сих пор поддерживает отношения с Мэри и Филипом. В конце концов, она получила от них все, что они могли дать. У нее была своя жизнь, у них — своя. Если не считать Оливера...
102 
