Последние отзывы

  37  

- Заткнись! - прошептала я. - Ну-ка, на хрен, заткнись!

«Ты можешь смириться с этим, Дэнни. Признать, что это выше твоих сил. Ты ведь лишь человек. Нет ничего постыдного в том, чтобы признать поражение. Он дьявол, этим все сказано. Он всегда побеждает. А тебе остается лежать здесь и хныкать. Ну, хватит. Наверху свежий воздух. Вставай, кому сказано!»

Мягкое хлюпанье звучало все ближе. Затопила ли вода мозаики, с которых темные глаза Инханы созерцали теперь мрак, а не медленное течение времени и шаркающую походку своего а'нанкимеля?

Послышался жалобный стон - как оказалось, мой. Лежу на ступеньках и скулю, как забившаяся в угол, насмерть перепуганная зверюшка! А вода, в отличие от меня, поднимается.

«Лежишь, ну и лежи».

На сей раз в низком голосе звучало презрение. Я была противна самой себе. Нож гудел в моей руке. Хлюпало и плескалось все ближе.

- А ну вставай! - прошептала я. - Вставай, дура!

«Раз я говорю вслух, значит, я дышу».

Я попробовала. Ноги отказывались повиноваться. Мышцы дрожали от напряжения, нервы бунтовали, одурманенные ужасом.

«Лежи, солнышко. Похрипишь чуток, а там и вода тебя накроет. Скоро все кончится, тогда и отдохнешь. Здесь, во тьме. Упокоишься навеки».

Меня это позабавило. Внутри, где таилась моя человеческая натура, родился смех. Правда, наружу он вырвался в виде горестного воя. Мысленно закатив глаза, я судорожно выталкивала из себя прерывистые смешки.

И конвульсивно дергалась.

«Лежи, лежи, солнышко. - Голос звучал убедительно, невозмутимо, с откровенным презрением. - Все кончено».

- Черта… с… два!

Слова вырывались по одному, паузы заполнялись безумным воющим смехом.

Что-то холодное коснулось моих сапог. Медленно поползло выше. И без того промокшие джинсы стали совсем холодными: ткань впитывала подступившую воду.

Я рванулась, выбираясь из этих холодных струй. Поползла, черпая свежие силы от ножа, гудевшего в моей руке, как высоковольтный кабель. Мир вокруг сделался серым: свет вживленного в щеку изумруда разбавлял тьму. Я покрылась потом, пряди мокрых волос падали мне на лицо, соль щипала глаза; я хватала ртом воздух, пытаясь вдохнуть.

Ценой невероятных усилий мне удалось приподняться на колени.

«Нет, вы только посмотрите, - пробормотал давешний голос. - Ты еще шевелишься».

- Заткнись!

Больше я ничего говорить не стала, сообразив, что дыхание стоит поберечь. Знак на моем плече выплеснул волну энергии, она растеклась по коже, впиталась и позволила мне, пусть с огромным трудом, встать. Чуть не подавившись чем-то горячим, подступившим к горлу из опустошенного истерзанного чрева, я заковыляла вперед.

Каждый шаг был пыткой, ибо преодолевать приходилось не только физическую слабость, но и неодолимую свинцовую тяжесть укоренившегося с детства страха. Колени дрожали и подгибались, бедра горели огнем, шея напрягалась так, словно на нее накинул петлю сумасшедший гоблин, вознамерившийся помешать мне во что бы то ни стало. Но я упорно продолжала путь, ругаясь, проклиная себя и все на свете. Я брела, пока у меня хватало воздуха, чтобы двигаться и выкрикивать непристойности.

Плеск воды позади давно стих, а я шагала и шагала, пока ступени не кончились и лестница не перешла в низкий длинный коридор, вдоль которого тянулись тускло светящиеся оранжевые полосы. Я со свистом втянула полную грудь воздуха. Страх перед замкнутым пространством ослаб, и я всмотрелась в тени справа и слева, не веря глазам.

«Что за чертовщина?»

По обеим сторонам прохода были сложены тщательно рассортированные кости. Пирамиды черепов поверх аккуратных настилов из бедренных костей, старательно уложенные тазобедренные суставы, остовы грудных клеток. Мелкие кости были вмурованы в стену и торчали из крошившегося, осыпавшегося бетона.

«Sekhmet sa ' es. Катакомбы!»

Слово вырвалось наружу из-под наслоений изнеможения и страха, и я вздохнула с облегчением. Соль разъедала мои потрескавшиеся губы, обрывки пропитанной кровью и потом одежды липли к воспаленной зудящей коже. Черепа таращились на меня пустыми безумными глазницами.

«Они мертвы, Дэнни. Они не могут повредить тебе. Ты что, будешь целый день пялиться на них?»

- Анубис…

Я начала молиться, но осеклась.

«Выпутываться придется своими силами».

Но изумруд и мои татуировки…

«Нашла о чем думать в такой момент. Есть дела поважнее».

Стены содрогнулись. Я инстинктивно вытянула руку, чтобы сохранить равновесие, прикоснулась к штабелю костей и обрушила часть аккуратной кладки. Древние кости трескались, разваливались, не успев долететь до пола, и с тихим шелестом рассыпались в тонкую пыль. Как долго они здесь пролежали?

  37