Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
23 
Уолтер вспомнил сегодняшние крики «самой красивой и нежной девушки Великобритании» и покачал головой.
– Тут ты погорячилась, мама. Вайолет, может быть, и красива, но совсем не нежна.
Если у благовоспитанных леди может отвиснуть челюсть, именно это и произошло с леди Алистер. До сих пор она ни разу не слышала от сына столь «личного» отзыва о девушке.
– Может быть, красива? Не совсем нежна? Ты понимаешь, что говоришь о своей невесте?
– Я говорю о невесте, которую ты навязала мне, мама.
Оба были шокированы. Леди Алистер – словами Уолтера, он – собственной храбростью.
– Н-но… м-мне кажется, м-мы с тобой все обсудили… – пробормотала она.
– Обсудили, – кивнул он. – Но если бы ты слышала, как Вайолет сегодня кричала на продавщиц в магазине, ты бы меня поняла.
Леди Алистер в восхищении всплеснула руками.
– Вы с Вайолет вместе ходили за покупками? Очаровательно!
Уолтер прикусил язык.
– Н-нет, я случайно услышал…
– Вы встретились в магазине?
– Н-не совсем…
– Уолли! Я тебя не понимаю.
– Ох, мама, что тут непонятного? Я был в магазине, Вайолет была в магазине. Я ее видел, она меня нет.
– А, тогда все ясно.
От улыбки леди Алистер по коже Уолтера побежали мурашки.
– Наблюдал за ней издалека, да? Уолтер, дорогой, нет никаких причин скрываться. Вайолет… очень хорошо к тебе относится, и я уверена, она была бы рада, если бы ты к ней присоединился.
Уолтер покраснел.
– Надеюсь, ты не думаешь, что я за ней шпионил?
Судя по выражению лица леди Алистер, она думала именно так.
– Мама, за кого ты меня принимаешь? – возмутился Уолтер. – Я даже не думал о Вайолет. Я просто зашел в «Хэрродс».
– В «Хэрродс»? Один?
Глаза леди Алистер округлились.
– Да.
– А что тебе там понадобилось?
И в который раз за разговор с матерью Уолтер проклял свой длинный язык. Благоразумнее было бы согласиться с тем, что они с Вайолет вместе ходили за покупками, и предоставить остальное милостивому Провидению.
– Уолли! Я жду.
– Я… хотел купить подарок.
– Какой еще подарок?
– Для Пэтти.
– С какой стати ты собрался покупать подарок для Пэтти?
– На день рождения.
– Уолли, ты хорошо себя чувствуешь? – нахмурилась леди Алистер. – Мы говорим об одном и том же человеке? О кузене Вайолет?
– Да, конечно. О моем лучшем друге Пэтти.
– Его день рождения в феврале. Через неделю после твоего.
Лицо Уолтера вытянулось. Как же он мог позабыть о феноменальной памяти своей матери?
– Я сказал «день рождения»? – расхохотался он. – Я все перепутал. Сам не знаю, что говорю. Столько всего произошло, что я уже стал слова забывать. Конечно же, подарок на свадьбу. Знаешь, какой-нибудь серебряный поднос или чайный сервиз на двенадцать персон…
– Пэтти женится? Как мило. На ком?
– О, это очаровательная девушка. Мм…
Уолтер на секунду запнулся, потом вспомнил рыжие кудри и черные глаза очаровательной актрисы.
– Ее зовут Марго.
Леди Алистер подняла одну бровь.
– То есть Маргарет?
– Да… наверное.
– Дочь сэра Реджинальда? Или сестра Бентама Чаффмана, хохотушка с кудряшками, которая на приеме у Стоукеров опрокинула на себя десерт?
Вместо того чтобы выбраться из трясины лжи, Уолтер проваливался туда все глубже. Обвинить одну из этих высокопоставленных дам в помолвке с Пэтти было невозможно. Оставалось сказать правду.
– Я… я не знаю ее фамилии, мама. Она играет на сцене.
– Актриса?
– И причем очень хорошая.
Леди Алистер тяжело задышала.
– Возмутительно… немыслимо… Молодой человек знатного происхождения и актриса…
– Мама, у тебя средневековые понятия. Марго – замечательная девушка. Я уверен, они с Пэтти будут очень счастливы.
– Замечательная девушка?
Леди Алистер медленно и величаво поднялась с дивана. Уолтер почувствовал себя маленьким мальчиком, которого вот-вот накажут за кражу печенья из буфета.
– Запомни, мой дорогой, что я запрещаю тебе с ней общаться, запрещаю встречаться с Пэтти где-либо за пределами нашего дома и… и… мне надо подумать. Двоюродный брат Вайолет собирается опозорить семью такой женитьбой… Над этим надо очень хорошо подумать.
Леди Алистер выплыла из кабинета с гордо поднятой головой и вселенской скорбью в глазах. Уолтер провел рукой по лбу. Никогда еще общение с матерью не требовало от него столько усилий, хотя с ней всегда было нелегко.
Но сегодня она перешла все границы! Допрашивала его как мальчишку, раздавала приказы. Вела себя возмутительно. Сколько ему лет, в конце концов? Через три года стукнет тридцать, а он до сих пор слушается мамочку, как десятилетний карапуз. Разумеется, если рассуждать теоретически, нет ничего плохого в том, чтобы слушаться и почитать родителей. Но любовь и уважение – это одно, а деспотизм и тирания – совсем другое. Он уважает и любит свою мать…
23 
