6 
Слишком быстро меняется обстановка и мои переживания в связи с происходящим. Очень хочется быть точным и понятным, остаться на уровне частных и сугубо человеческих впечатлений и ощущений… Не могу уснуть, получаю разрозненные эсэмэс-сообщения от друзей из Тбилиси и других грузинских городов. Сообщения сдержанные, мужественные. Друзья стараются меня успокоить, опасаются того, что связь может прерваться окончательно. Спешат заверить в дружбе и любви. Слышат взрывы либо недалеко от Тбилиси, либо в самом городе… И в них, и во мне растут НЕПОНИМАНИЕ и УЖАС. Борюсь изо всех сил с закипающей во мне ненавистью – к тем, кто всё это затеял и начал, кто бы они ни были. Боюсь, всё будет ещё страшнее, чем мы можем себе представить. И очень хочу, чтобы движение в безвозвратное было остановлено. Как же больно ощущать собственную беспомощность и неспособность не только что-то сделать, но и что-то понять!
13 августа
Могу написать что-то только теперь. Вчера несколько раз собирался было писать СЮДА, но не хватало сил справиться с раздражением и гневом. Сейчас уже могу…
Я догадывался, что на предыдущий текст будет много откликов, никак не связанных с содержанием и смыслом сказанного. Но всё же оказался не готов к такой волне истерики и злобы. А главное, не был готов к такому тотальному недоверию – не только ко мне, но и вообще к кому бы то ни было. И это недоверие вылилось в отчётливую неспособность слышать другого человека.
Как много людей написали мне с позиции ВЫ и МЫ! Как много прозвучало: «Вы, русские»! Я к такому разговору не готов. В этом звучит для меня такое оголтелое и непрожитое прошлое, такая дикость… Собственно, в такой позиции уже содержится война. Я не могу и не буду опускаться до такого разговора, мне он непонятен. И я не ожидал встретить в комментариях столь сильного наслаждения собственной злобой. Злобой, которая питается всем самым низменным и нечеловеческим.
Ясно, что такая злоба не даёт её обладателю способности и возможности слушать и слышать, понимать, сочувствовать, сопереживать. Да в общем, те, кто изливал ненависть, брызгал истерично слюной… даже не пытались сопереживать по-настоящему, а упивались поводом для злобы. В этой злобе нет к сострадания тем, кто попал в тот ужас, что творился и творится в Грузии. Только злоба. И убогое, бессмысленное и лютое ощущение конкретного врага, а главное – отчётливое желание этого врага уничтожать. Я прочёл в комментариях столько «войны», что стало действительно жутко.
Находясь здесь, во Франции, я постоянно был на связи со своими тбилисскими друзьями. Кто-то из них впал в отчаяние, кто-то держится мужественно и сохраняет способность здраво, спокойно и взвешенно рассуждать. Кто-то растерялся, кто-то высказал мнение, с которым я категорически не согласен, а он не согласен с моим… Но мы разговаривали. Понимаете?! Разговаривали и разговариваем, мы не перешли на «мы» и «вы». Вчера утром даже продолжили обсуждать возможность постановки моего спектакля в Тбилиси, осуществить которую собираемся следующей осенью. Я нисколько не сомневаюсь, что мы это сделаем.
Никто из моих друзей в Тбилиси не высказал уверенности в том, что вполне понимает происходящее. А все те, кто тут изрыгал злобу и ненависть, безо всяких сомнений уверены, что всё прекрасно понимают – и даже понимали заранее.
А я не уверен, что правильно поступил, написав предыдущий текст. Не уверен! Но тем не менее я очень хотел предложить иной способ разговора, иную интонацию. Что и сделал – сильно сомневаясь и тщательно подбирая слова. О сделанном не жалею, несу за это ответственность. Слышите, крикуны?
А ещё тем, кто так ёрничал по поводу фразы «Я писатель, который больше, чем писатель»… Знаете, когдато поэт сказал: «Поэт в России больше, чем поэт». Так вот, пока ещё писатель в России больше, чем писатель. Правда бывают писатели, которые меньше, чем писатели, но про таких не вижу смысла говорить. А есть политики, которые меньше своих стран, они просто не соответствуют масштабам стран, которые представляют. Они есть, и мы их знаем. И в этой ситуации не надо смотреть на соседа… Я не о соседях…
Выработалась у меня такая мантра, которую я часто проговариваю про себя, когда встречаюсь с хамством, пошлостью, когда вижу постыдные действия наших политиков, когда вижу отвратительное поведение моих соотечественников, когда встречаюсь с некомпетентностью и непрофессионализмом, ложью, жадностью, вероломством и прочим, когда ЗДЕСЬ читаю бессмысленные и злобные слова, – я проговариваю про себя, спокойно и монотонно: «Они не заставят меня разлюбить Родину, они не заставят меня разлюбить Родину…»
6 
