101 
— Ты не справедлива ко мне, — сипло произнес Франклин. — Ты никогда не говорила мне о том, что ты чувствуешь.
— Я только и делала, что говорила об этом, и словами, и взглядами, и намеками, и будь ты хорошим мужем, ты бы заметил. Ты что думаешь, я должна была тебя умолять, как ребенку, разъяснять элементарное?
— Но ведь сейчас же ты это делаешь.
— Да, — согласилась Ленка, вытирая глаза. — И все потому, что считаю, сейчас слишком поздно что-либо менять в наших отношениях.
— Нет, Ленка, я люблю тебя. Пожалуйста, давай встретимся сегодня вечером, когда мастера…
— Нет, Бенджамин, у меня тоже есть обязанности, которые нужно исполнять. В такое время каждый должен что-то делать, и я нашла свое дело.
— Быть любовницей Вольтера — это и есть твое дело?
Ленка удивленно заморгала:
— Ты говоришь пошлости, это так мерзко. Мерзко! — С этими словами она развернулась и пошла прочь.
Следовало бы догнать ее. Но зачем человеку жена, если мир на грани катастрофы?
Он мог соединять части целого. В этом он был мастер. Он знал, делать это нужно очень хорошо…
Франклин вернулся к оставленным им мыслителям, тут же включился в обсуждение и старался не слушать слабый голос, твердивший, что это был его последний шанс, и он его упустил, и что некоторые вещи никогда не могут быть соединены, каким бы умелым ни был мастер.
* * *
Адриана, когда вошла Креси, отвернулась к стене.
— А, все еще страдаешь от жалости к себе самой, понимаю.
— Зачем ты пришла, Вероника?
— Повидаться с тобой.
— Странно, я думала — подвергнуть меня наказанию.
— Нет, у тебя есть все основания испытывать к себе жалость, — сказала Креси. — И я тебе не завидую. — И затем мягче: — Я скорблю по Эркюлю. По-своему, я его тоже любила.
— И ты ревновала.
— Да, но только как сестра. Я не желала ему зла. Когда я найду Оливера, я убью его.
Адриана повернулась к ней лицом:
— Думаю, это он тебя убьет.
— Спасибо за откровенность, но что ты думаешь, не имеет в этом деле никакого значения. Оливер мертвый человек. И не за тебя я хочу ему отомстить.
— Эркюль не нуждается в отмщении. Он выше этого.
— Это ты так считаешь, а я с тобой не согласна. Более того, Оливеру кроме Эркюля есть еще за что ответить. Ирина… но, кажется, ты забыла о ней. — Креси сделала паузу. — Я кое-кого привела к тебе.
— Я никого не хочу видеть.
— Это не важно, я сейчас вернусь.
У Адрианы затрясся подбородок, когда вернулась Креси, — она вела детей Эркюля.
— Это, дети, ваша тетя Адриана. Ты же помнишь, Адриана, маленького Стефана и Ивонну?
— Помню. Здравствуйте, дети.
— Здравствуйте, тетя, — сказал мальчик.
Девочка молчала, вцепившись в камзол Креси.
— Ваш папа уехал далеко и просил тетю Адриану позаботиться о вас, — сказала Креси.
— Вероника…
— И она ему обещала, что будет заботиться о вас, как ваша мама.
— А где мама? — спросила девочка.
— Дурочка! Она умерла, как и папа, — сердито ответил Стефан.
Адриана задрожала всем телом.
— Это подло, Вероника, — едва выговорила она.
— Разумеется. Дети, я вас ненадолго оставлю с тетей Адрианой. Вы будете хорошо себя вести?
— Да, мадемуазель, — ответил мальчик.
— Вероника, не оставляй меня с…
Но Креси успела захлопнуть за собой дверь. Дети стояли у постели Адрианы, девочка готова была вот-вот расплакаться.
— Идите сюда, — вздохнула Адриана. — Садитесь и расскажите мне, что вы думаете об индейцах.
— Я думаю, что они очень смелые, — сказал Стефан. — Когда вырасту, я стану индейцем.
— Что ж, вполне возможно.
— И я тоже буду индейцем, — сказала Ивонна.
— Глупость какая, — сказал Стефан. — Индейцами могут быть только мужчины.
— И солдатами могут быть только мужчины, а тетя Никки — солдат, — ответила девочка.
— Все верно, — сказала Адриана, — среди индейцев есть и мужчины, и женщины.
Глаза Стефана удивленно расширились, словно он впервые узнал об этом.
— Ну, наверное, — пожал он плечами.
Возникла пауза, и Адриана не знала, что сказать. После похищения Нико она избегала детей, их присутствие причиняло ей боль.
Стефан нарушил молчание, топнув ногой, он заявил:
— Не надо о нас заботиться. Я сам буду заботиться.
101 
