224 
Мы поспешаем к тебе вчетвером. Курион с Целием тоже покинули Рим. Мы поедем по Фламиниевой дороге.
Не знаю, важно ли это для тебя, но я постарался, чтобы мы прибыли в таком же состоянии, в каком были, когда ликторы силой выгнали нас. А это значит, что по приезде от нас будет немного попахивать, так что пусть приготовят горячую ванну.
Самым доверенным человеком при Цезаре был в эти дни Авл Гиртий. Когда он вошел в кабинет, Цезарь сидел с письмом в руке, глядя на мозаичную стену, изображающую бегство царя Энея из горящего Илиона с престарелым отцом на левом плече и Палладием (изображением Паллады) под мышкой.
— Лучшее, чем славится Равенна, — сказал Цезарь, не глядя на Гиртия, — это мозаика. Местным искусникам уступают даже сицилийские греки.
Гиртий сел так, чтобы видеть лицо Цезаря. Лицо было спокойным.
— Я слышал, прибыл гонец со срочным посланием.
— Да. Сенат издал чрезвычайный декрет.
Гиртий со свистом втянул в себя воздух.
— Тебя объявили врагом народа!
— Нет, — спокойно ответил Цезарь. — Настоящим врагом Рима оказалось право трибунов на вето. Как все-таки boni схожи с Суллой! Вечный поиск внутреннего врага, а не внешнего. Короче, плебейским трибунам заткнули рты.
— Что ты собираешься делать?
— Идти, — был ответ.
— Идти?
— Да, на юг, в Аримин. Антоний, Квинт Кассий, Курион и Целий сейчас тащатся по Фламиниевой дороге. И доберутся до Аримина, думаю, дня через два.
— Цезарь, пока что ты все еще обладаешь империем. Но если ты пойдешь в Аримин, тебе придется пересечь Рубикон.
— К тому времени, как это произойдет, Гиртий, я, видимо, уже стану частным лицом и буду иметь право идти туда, куда хочу. Под прикрытием своего чрезвычайного декрета Сенат в одно мгновение лишил меня всего.
— Значит, ты не возьмешь с собой тринадцатый легион? — спросил с легким напряжением Гиртий.
Цезарь сидел, как всегда, в чуть расслабленной позе. Спокойный, невозмутимый, не знающий ни сомнений, ни страхов, одним своим видом демонстрируя несокрушимое превосходство над всеми. Таких обычно не любят, но этого человека любили. Его легаты, его солдаты, его офицеры. А за что? А за то… за то… о, за что же?! Да, похоже, за то, что он был таким, каким каждый мужчина хотел бы видеть себя!
— Конечно, я возьму с собой тринадцатый, — ответил Цезарь и встал. — Подготовь парней к маршу. У тебя и у них два часа. Полный обоз, взять все. Артиллерию тоже.
— Ты скажешь им, куда их ведешь?
Светлые брови взметнулись.
— Не сразу. Потом. Собственно, многие из них с той стороны Пада. Что значит для них Рубикон?
Младшие легаты, такие как Гай Асиний Поллион, разлетелись повсюду, оповещая о выступлении военных трибунов и старших центурионов. За два часа тринадцатый свернул лагерь и развернулся в маршевую колонну. Легионеры хорошо отдохнули, несмотря на марш, который они совершили в Тергесте по приказу Цезаря под командованием Поллиона. Там они провели интенсивные маневры, потом вернулись в Равенну, где им предоставили отпуск, достаточно продолжительный, чтобы они достигли пика боевой готовности.
Марш шел нормально. Тринадцатый направлялся к хорошо укрепленному лагерю на северном берегу реки Рубикон — официальной границы между Италийской Галлией и Италией. Ничего не было сказано, но все, включая простых солдат, понимали, в чем дело. И были рады, что Цезарю надоело сносить бесконечные оскорбления, бросавшие тень и на каждого, кто служил у него, — от легатов до вспомогательных войск.
— Мы шагаем в историю, — сказал Поллион Квинту Валерию Орке, такому же младшему легату, как он.
Поллион любил почитывать исторические труды.
— Это неудивительно, мы ведь с ним, — сказал Орка и засмеялся. — Каков он все-таки, а? Пуститься в путь с одним легионом! Как знать, что ждет нас в Пицене? Может быть, дюжина легионов и армия ополченцев?
— О нет, — с уверенностью сказал Поллион. — Там три легиона, от силы четыре. И мы их запросто разобьем.
— Особенно если два из них — шестой и пятнадцатый.
— Да.
К вечеру десятого января тринадцатый легион достиг Рубикона и, не останавливаясь, его пересек. Лагерь было приказано ставить на другом берегу.
Карта 10. Италия, 49 г. до н. э.
Цезарь с небольшой группой легатов остался на северном берегу, чтобы наскоро перекусить. В этот сезон реки, текущие с Апеннин, как правило, не вздувались. Снег с гор давно сошел, дожди еще не начинались. Так что, несмотря на длинное и в низовьях широкое русло, Рубикон, берущий начало чуть ли не от истоков высокогорной, текущей на запад реки Арн, не представлял собой никакого препятствия ни для людей, ни для животных.
224 
