44 
Неожиданно Роза вспомнила об одном варианте, обещающем, по крайней мере, облегчить напряжение… и, не имея возможности сделать то, что было настоятельно необходимо, но страстно желая предпринять хоть что-нибудь, она с воодушевлением ухватилась за этот замысел, идею которого мимоходом высказал в комнате у Сейуарда Джон Рейнбери, а именно: обратиться за поддержкой к основательницам «Артемиды». Надо сказать, что Розе и прежде не раз приходила эта мысль, но она всякий раз ее отвергала. Она даже обсуждала вопрос с Хантером, и он сказал так: «Стоит разбудить этих старушек, и от них уже покоя не будет». А Розе мешала еще и гордость обратиться с просьбой о пожертвованиях к этим престарелым состоятельным дамам. Давние поклонницы и соратницы ее матери, они должны были сами, как она считала, услышать зов «Артемиды» и в едином порыве броситься на помощь.
И вот теперь, явившись снова в минуту смятения, эта мысль показалась Розе очень разумной. Если крупная сумма денег неожиданно вольется в издание, то тем самым пусть и не разрешится окончательно, но, несомненно, упростится ситуация vis-a-visс Мишей Фоксом. Роза честно признавалась самой себе: в сложившихся обстоятельствах она не может утверждать, что благополучие Ханте-ра есть одна из главных ее забот. Вот если бы потом, когда все завершится, взглянуть на ситуацию как бы сверху, тогда, возможно, и откроется, что здесь было важным, а что — второстепенным. Спасти «Артемиду» от финансового краха — в представлении Розы — стало бы огромным облегчением и для нее, и для Хантера; а затем не могло не последовать еще одно чудо: они вновь обрели бы способность самостоятельно мыслить и действовать. Если сумма позволит, то можно будет подумать и о постоянном жаловании для Хантера, и об улучшении журнала; хотя оптимизм Розы был не настолько огромен, чтобы уж вовсе не сомневаться, что деньги решают все, она тем не менее была целиком захвачена радостным чувством: найдено, наконец, поле деятельности, на котором можно двигаться без помех; и мысль, что она способна пусть чуть-чуть, но все же изменить ситуацию, в которую ее поставил Миша Фокс, — эта мысль убедила ее, что путь к утраченной свободе уже начат.
Вернувшись вечером с фабрики и ничего не сказав Хантеру о своих планах, она взяла книгу акционеров и унесла к себе в комнату. Изучив список фамилий, Роза решила остановиться на двух кандидатурах: миссис Каррингтон-Моррис, которая всю жизнь и по сию пору оставалась ярой рационалисткой, и миссис Камилле Уингфилд, эксцентричной леди, о которой упомянул Рейнбери. Поразмыслив, выбрала миссис Уингфилд. Вполне возможно, что миссис Уингфилд окажется уж слишком сумасшедшей, но еще вероятней, что миссис Каррингтон-Моррис является уж слишком здравомыслящей; и Роза решила сделать ставку на щедрость миссис Уингфилд, хотя та может вовсе не оказаться таковой, а может наоборот — щедрой до безумия. Роза припоминала, что видела обеих дам лет тридцать тому назад и тогда, кажется, миссис Уингфилд понравилась ей больше. Отыскивая ее имя в телефонной книге, Роза с удивлением обнаружила, что миссис Уингфилд также проживает в Кампден Хилл-сквер, более того — в доме на противоположной стороне площади, видном из ее окна. Роза сочла это добрым предзнаменованием.
Она решила начать кампанию не письмом, а личным визитом, рассчитывая на эффект неожиданности, а также фамилию матери и сходство с ней; все вместе приведет к тому, что миссис Уингфилд, конечно, тут же капитулирует. И вот на следующий день, это была суббота, около четырех часов дня Роза постучала в дверь дома напротив. Она намеренно выбрала время вечернего чая, потому что рассудила, что в этом случае замешательство, вызванное появлением неожиданного гостя, можно будет легко скрасить возней с чашечками и блюдечками.
Роза постучала несколько раз, но за дверью не раздалось ни звука; тогда она отступила на несколько шагов, чтобы взглянуть на занавешенные окна; в этот момент дверь осторожно приоткрыли и чье-то бледное лицо уставилось на нее. Роза бросилась вперед так азартно, что лицо поспешно захлопнуло дверь и изнутри раздалось позвякивание дверной цепочки. Обезопасив таким образом вход, дверь снова приоткрыли, и Роза обнаружила, что бледно-голубой глаз внимательно изучает ее.
— Извините, — произнесла Роза, чрезвычайно встревоженная таким началом. — Мне хотелось бы видеть миссис Камиллу Уингфилд. Не будете ли вы так любезны сказать, есть ли она сейчас дома?
44 
