Особенно,... 
83 
Она тоже приедет, ведь так? Это же свадьба. Очень важное, символичное событие. Семейных торжеств не случалось уже пару лет, родня давно не собиралась в полном составе; все должны там быть. И она в том числе. Наверняка она добьется, чтобы ее взяли.
Чтобы не вызвать подозрений и не спугнуть удачу, он не спрашивал, приедет ли на эту свадьбу Софи. Но втайне продолжал думать о ней, вспоминая ее улыбку, смех, голос, запах волос, прикосновения своих рук к ее телу и ее рук — к своему, ощущение себя у нее внутри.
Он хранил в памяти все ее словечки и фразы — теперь включенные в его стихи. «Где их черти носят?», «С лошади свалилась, сэр», «Ну, не до такой же степени». У него появился тайный ритуал — шептать каждую ночь перед сном, как молитву: «Сестра, сестра, милая сестра».
— Ты, должно быть, считаешь меня жутким хамом.
— Раз должно быть, значит, так и есть.
— Нет, правда, Уин, я виноват…
— Не бери в голову, солнышко. Вовсе я так не считаю.
Ах ты, черт, бабка Уин где-то совсем рядом. Голоса за его спиной приближаются.
— Ну, поскольку мы…
— Конечно-конечно. Вот…
— Тогда ладно. Надеюсь, скоро увидимся.
— Не надейся, — слышит он шипенье бабушки Уин.
Кому принадлежит другой голос, он не разобрал. В большом отеле около Йорка накрыт фуршет, а на вечер назначен свадебный ужин. Престарелые родственницы не давали ему прохода — наперебой сюсюкали, как он вырос (после лобзаний двоюродной бабушки Берил пришлось долго вытирать щеки), поэтому он взял стакан лимонада — Энди запретил ему до вечера прикладываться к спиртному — и переместился к огромному, от пола до потолка, окну. Там стояли стулья, и Олбан хотел присесть, но побоялся, что будет выглядеть брошенным и одиноким, как дамочка без кавалера, а потому, раздвинув зеленые бархатные шторы, принялся изучать пейзаж — мокрую траву, голые деревья и далекую серую реку. Он не пытался спрятаться, просто уткнулся лбом в белый оконный переплет, но шторы сомкнулись у него за спиной, и он оказался в ловушке.
С превеликой осторожностью он поворачивается, чтобы не сорвать эти долбаные шторы. По паркету чиркнул стул, и в штору вдавился отпечаток спинки. Вот зараза, уселась.
Так можно застрять не на один час.
С другой стороны, можно услышать и что-то полезное. Чем черт не шутит, вдруг бабка Уин станет кому-то рассказывать, где сейчас Софи?
Эта свадьба идет ни шатко ни валко. Софи не приехала. Зато Джеймс и Клара тут как тут. Он видел их обоих. Дядя Джеймс заметил его, когда все гуськом заходили в церковь, но сделал вид, что не узнал, просто посмотрел сквозь него. Тетя Клара выделила его из толпы, когда он входил в банкетный зал чуть впереди Энди, Лии и Кори. Испепелив его взглядом, она отвернулась. Он все время говорит себе, что надо бы подойти к кому-то одному из них, просто поздороваться, может, даже извиниться, но об этом даже думать противно, а потому, видя с их стороны открытую неприязнь, он вздыхает с облегчением. В самом деле, ничего хорошего из этого не выйдет.
Тем более что он теперь в западне; чуть двинешься, чихнешь или заденешь этот чертов стул — и пиши пропало: разумеется, бабка Уин решит, что он за ней шпионит. Холера. Это все из-за отца: он категорически запретил брать в церковь и на банкет новехонький «уокмен». Был бы с собой плеер — можно было бы сделать вид, будто слушаешь музыку и ни сном ни духом не ведаешь, что происходит у тебя за спиной.
Звучит чей-то приглушенный голос, а потом бабушка Уин произносит:
— Сделай милость, солнышко. Тебе не трудно? Да всего понемножку. И налей мне еще, если не сложно. Грэм, поди-ка сюда, присядь. Где Кеннард? Фабиол, солнышко, будь добр, сходи посмотри, где Кеннард. Лорен, моя ненаглядная, не могла бы ты пересесть? Ты же знаешь, Кеннард вечно бубнит себе под нос, а я с этой стороны лучше слышу. Вот спасибо, храни тебя Господь, дорогая.
Он понимает, что нужно запастись терпением — может, у них речь пойдет о Софи, — но отчаянно трусит. Если его обнаружат, это финиш. А если выползти прямо сейчас — ну, может, покосятся, но упрекнуть-то его не смогут, потому как они только что здесь расселись. Если же помедлить, тогда станет ясно, что он специально подслушивал. К тому же рано или поздно родители его хватятся и пойдут искать, еще чего доброго начнут звать. Вот это будет полный абзац.
Он опасался, что после истории с Софи его будут держать за выродка или прокаженного, но пока все шло нормально. Если считать нормальными эти семейные сборища. Ему недавно приснилось, будто он входит примерно в такой же зал — и все умолкают, в ужасе глазея на отморозка, который имел наглость появиться среди родных после того, как обесчестил свою несовершеннолетнюю кузину. А он опускает глаза и понимает: все пялятся на него потому, что он абсолютно голый. На этом месте он проснулся.
83 
