105 
Они в режиме случайной выборки слушают ее iPod, включенный в бортовую аудиосистему автомобиля, получается что-то вроде пиратской радиостанции; им в изобилии преподносят Баха вперемежку с Берлиозом, а также Гвен Стефани, Эктора Зазу, Kaiser Chiefs, Jethro Tull, White Stripes, Belle and Sebastian, Мишелль Шокд, Massive Attack, Кейт Буш, Primal Scream и, наконец, Битлов. Только двадцать вторым номером идут Цеппелины. Где же они раньше были? (Не иначе как ветер был встречный, подхватывает она, ха-ха.)
Очевидный маршрут — через Инвернесс, но у Верушки иное мнение, поэтому от Инвергэрри они мчатся к западу (он просит ее остановиться, чтобы рассмотреть какие-то неизвестные деревья, но она пропускает это мимо ушей) и сворачивают на Кайл. Дороги, ведущие к развязке Охертайр, сливаются в едином вихре с залитыми солнцем горными вершинами, потоками дождя и ошеломленными лицами водителей обгоняемых автомобилей. По мере приближения к Ахнашину дорога подсыхает, и Верушка с широкой улыбкой еще сильнее жмет на газ.
— Зашкаливает? — спрашивает он.
Она бросает взгляд на спидометр, у которого, похоже, не предусмотрено цифр для такой скорости:
— Ага.
— Шины-то выдержат?
— Ага.
Под вечер к северу от Уллапула, где они дозаправились горючим и выпили по чашке чая с булочками, небо еще больше проясняется. Она немного сбавляет скорость, хотя по-прежнему вихрем проносится мимо остального транспорта. До Гарбадейла остается меньше часа езды.
— Ты продумал свои… — Поднимая бровь, она признается, что не знает, чем бы заменить слово «планы». — Ладно, не важно. Продумал? Решил, зачем ты туда едешь? — спрашивает Верушка, повернувшись к нему.
Он не отрывается от летящего им навстречу полотна дороги:
— Вижу себя по меньшей мере наблюдателем ООН. Еду посмотреть, как люди перегрызутся из-за денег, — отвечает он после паузы. — Или во имя какой-то сомнительной солидарности останутся в одной упряжке. Хотя, откровенно говоря, у нас это плохо получается.
— А сам ты чего хочешь?
— Если честно, я, наверное, хочу, чтобы «Спрейнт» отвалил к едреной матери и оставил нас в покое. Если мы продадим свою долю, то получим ровно то, что заслужили. Кроме денег, возможно.
— О'кей. А о какой сумме идет речь?
— Семьдесят пять процентов акций компании, на которые они покушаются, оценены в сто двадцать миллионов американских долларов. На наши деньги — примерно семьдесят миллионов фунтов.
— Это окончательное предложение?
— Говорят, да. Но начали они со ста, так что все может быть. Если проявим алчность, то выжмем из них под двести миллионов баксов.
— А вы алчные?
— Еще какие, — отвечает он с улыбкой, но без иронии.
— Значит, если они поднимут планку до такого уровня, ты все же будешь голосовать против и склонять к этому других?
— Да.
— Но ты не очень расстроишься, если выйдет не по-твоему?
— Разумеется.
— Для тебя финансы не имеют большого значения?
— Я оставил себе сотню акций — именно для того, чтобы сохранить право голоса. Если меня вынудят их продать, мы с тобой закатим шикарный банкет на двоих, с бутылкой лучшего вина. Но по большому счету для меня ничего не изменится.
Она хмурится:
— А тебя могут вынудить?
— Если они загребут девяносто два процента акций, то по закону смогут требовать принудительной продажи оставшейся доли.
— Так-так.
Несколько мгновений она молчит, а сама ловкими поворотами руля и коротким гудком заставляет посторониться седан «ауди», следующий на вполне приличной скорости.
Олбан оглядывается.
— Сдается мне, это тетя Кэт и Ланс, — говорит он и на всякий случай машет рукой.
«Ауди» мигает фарами. Им никто не мигал начиная с Глен-Коу. Правда, никто и не обгонял, как тот «мицубиси эво» недалеко от Крайанлариха.
— Это считается?
Она отрицательно мотает головой:
— Нет, это не считается.
— Так вот, — продолжает он, возвращаясь в прежнее положение, — не думаю, что смогу повлиять на родню. Продажа — дело решенное. Не определена только цена вопроса.
Верушка пристально смотрит на него:
— А что там твоя двоюродная сестра? Софи?
— Должна приехать. Вроде как.
— Я не о том. Давай выкладывай.
Это требование звучит совершенно беззлобно.
Какое-то время он смотрит на дорогу.
— Не знаю, — ровным тоном произносит он. — Можно подумать, я только и жду, когда наступит… — Он поворачивается к Верушке. — …пытаюсь чем-то заменить слово «завершение», но на самом деле…
105 
