193 
Вчера, в субботу, он на реактивном самолете компании «Олимпик» перелетел из аэропорта Орли в Салоники. Полет занял менее четырех часов. Проезжая по широким проспектам Салоник мимо домов в греко-мавританском стиле и византийскими церквами, Ренделл забрал в американском консульстве свое разрешение на посещение Горы Афон, сделал все необходимые распоряжения относительно конечной фазы путешествия, после чего провел бессонную ночь в гостинице “Медитерраниан”.
Рано утром его забрал грязный, воняющий маслом и углем пароходик, чтобы перевезти на расстояние восьмидесяти миль из Салоник в Дафни, официальный порт Горы Афон. Здесь в полицейском участке с красной крышей, офицер в бархатном кепи с византийским двуглавым орлом, белой юбке и с помпонами на башмаках, поставил в его паспорте разрешающий штамп. Потом был таможенный пост, на котором длинноволосый монах проверил сумку и портфель Ренделла, а другой мрачный монах приказал Ренделлу снять рубашку и ощупал его грудь, объясняя при этом:
— Это для того, чтобы удостовериться, что вы не женщина, переодетая мужчиной.
Пройдя таможню и проверку на пол, Ренделл повстречал своего проводника, которого предупредили заранее. Молодой грек по имени Влахос, одновременно и гид, и погонщик мулов, был даже прилично одет, если не считать обуви, сделанной из порезанной на полосы автомобильной шины, которую он надевал, чтобы было легче карабкаться по горам. Влахос уже успел нанять engaze, частное судно, чтобы пройти по морю небольшое расстояние и высадиться на берегу Симопетры. Частное судно оказалось легкой шхуной сомнительных мореходных качеств, с в пьяным в дымину владельцем за штурвалом; но, тем не менее, укрывшись от палящего солнца под навесом из дырявого брезента, Ренделлу и Влахосу удалось под шум изношенного двигателя беспрепятственно добраться до подножия монастыря, высящегося над морем на отвесном утесе и чем-то напоминающего Лхасу.
Здесь Влахос долго торговался относительно аренды мулов, после чего они вместе начали утомительное восхождение по вьющейся тропке. Через двадцать минут они остановились передохнуть в часовне, украшенной иконой с изображением св. Иакима и св. Анны. Пока они освежались водой из фляжек, Влахос объяснил, что Симопетра означает Серебряный камень, и что монастырь — цель их путешествия был основан в 1363 году одним отшельником, которому было видение.
Единственным видением для Ренделла было: лишь бы поскорее покончить с опасной тропой, трясущимся мулом, палящим солнцем, побыстрее очутиться в каком-нибудь спокойном и безопасном месте. Найти Рай в конце пути. Спустя четверть часа они достигли вершины, и вот там, за огуречными плетями, покрывшими вертикальные стены монастыря с его наполовину сгнившими деревянными балкончиками, у входных дверей их встретил монах-привратник.
И весь этот экзотический кошмар, размышлял Ренделл, он переживает ради того, чтобы узнать, каким образом Иисус, согласно словам Иакова, прошел по осушенному дну римского озера, которое было осушено только лишь через три года, как он пересек его!
Действительно, все это путешествие было совершенно сумасшедшим, абсолютно дон-кихотским. Он сам удивлялся, зачем было предпринимать его. Но в то же самое время он знал. Ему хотелось сохранить свою новорожденную, живую веру.
— Мистер Ренделл…
Тот повернулся и увидал стоящего рядом отца Спаноса.
— …если желаете, отец настоятель готов вас принять. Обычно к нему обращаются: отец.
Ренделл оставил свою сумку на попечение монаха, взял с собой лишь портфель и позволил провести себя в кабинет настоятеля.
Помещение, куда провели Ренделла, было на удивление просторным и ярко освещенным. Стены были покрыты яркими, но грубовато написанными фресками религиозного содержания. Здесь же висели иконы с изображениями архангела Гавриила, Иисуса Христа, Девы Марии на троне. С потолка спускалась массивная бронзовая люстра, а расположенные повсюду бронзовые масляные лампы, заливали кабинет светом, подобным расплавленному золоту. За круглым деревянным столом с подсвечниками и горами толстенных средневековых книг стоял пожилой человек, лет семидесяти, а то и больше.
На нем была похожая на феску черная шапка, тяжелое черное одеяние с вышитыми на нем маленькими изображениями черепа и скрещенных костей; на ногах грубые крестьянские башмаки. Сам же хозяин кабинета был небольшого роста, худой грек с пятнами пергаментно-коричневой кожи, просвечивающей сквозь длинные седые волосы, усы и бороду. На тонком носу низко сидели странные очки без оправы.
193 
