Особенно,... 
88 
В Вашингтоне Лиана ни с кем не общалась. Люди, регулярно приглашавшие ее раньше, теперь не знали, надо ли ее приглашать. Она стала одинокой женщиной, и это создавало некоторую неловкость — хотя все собирались рано или поздно пригласить ее к себе, никто этого еще не сделал. Кроме Элеоноры, которая наконец в последнюю неделю сентября позвала Лиану на скромный семейный обед. Лиана даже почувствовала облегчение, когда такси подъехало к Белому дому и она увидела знакомый портик. Она так соскучилась по умной беседе. К тому же ей не терпелось узнать от Элеоноры, как обстоят дела на фронтах Она наслаждалась обедом, но после десерта Франклин тихо отозвал ее в сторону и откровенно заявил:
— Я слышал об Армане, моя милая. И я очень, очень сочувствую. — На мгновение сердце у нее остановилось. Что они слышали такого, о чем не было известно ей? Неужели немцы все-таки разрушили Париж? Может быть, Арман погиб? Или подписано тайное коммюнике, о котором ей ничего не известно? Она смертельно побледнела, но президент взял ее за руку. — Теперь я понимаю, почему вы оставили его.
— Я его не оставила… по крайней мере не в том смысле… — Лиана смущенно подняла глаза.
— Я уехала, потому что немцы заняли Париж и Арман решил, что здесь мы будем в большей безопасности. Я бы осталась с ним, если бы он позволил.
Улыбка исчезла с лица президента.
— Вы понимаете, что он работает с Петеном и сотрудничает с немцами?
— Я… да… Я знала, что он остается в Париже с…
— Вы понимаете, что это означает, Лиана? — оборвал ее Рузвельт. — Он предал Францию. — Это прозвучало как смертельный приговор Арману, и Лиана почувствовала, что глаза наполнились слезами. Как она могла защитить его? Она никому не могла сказать того, что знала, даже этому человеку. Она ничем не могла оправдать собственного мужа. Ей и в голову не приходило, что это может стать известно в Штатах. С беспомощным видом она посмотрела на президента.
— Франция оккупирована, господин президент. Время сейчас… необычное… — Голос Лианы дрогнул.
— Люди, верные Франции, бежали. Некоторые из них сейчас в Северной Африке. Им тоже прекрасно известно, что их страна оккупирована, но они не сотрудничают с Петеном. Лиана с таким же успехом можно быть женой нациста. Вы понимаете это?
— Я жена человека, которого люблю, с которым прожила одиннадцать лет. — «И ради которого отказалась сейчас от другого, очень дорогого мне человека», — подумала она.
— Вы замужем за предателем. — И по тону президента Лиана поняла, что и к ней теперь будут относиться как к предательнице Пока президент считал, что она бросила Армана, все было хорошо Но раз она защищает его, значит, она с ним заодно. Это было написано на лице президента, это прозвучало в его голосе, когда он прощался с ней.
Элеонора больше не звонила Лиане, а через неделю всем в Вашингтоне стало известно, что Арман предал Францию и сотрудничает с Петеном и нацистами Лиана была потрясена этими сплетнями, когда пара-другая любителей посудачить решились позвонить ей и все рассказать. Она даже не знала, что ее потрясло больше — сплетни о том, что Арман нацист, или известие о том, что 2 октября немецкие торпеды потопили «Королеву Великобритании», перевозившую детей в Канаду. Ей становилось плохо, когда она вспоминала «Королеву Викторию» и тела, плававшие в воде, которые она видела несколькими месяцами раньше, — на сей раз это были тела невинных детей.
Временами Лиане казалось, что ей снится какой-то кошмарный сон и ей суждено в одиночку пережить собственную боль и неизбывное ощущение потери Каким-то образом ей удавалось переползать из одного дня в другой, наполненный ожиданием писем от Армана и телефонной борьбой с дядей Джорджем, продолжавшим настаивать на их переезде в Калифорнию Хватило лишь нескольких недель, чтобы слухи, пожаром охватившие Вашингтон, достигли Калифорнии. В одной из колонок светских новостей туманно намекали не некую наследницу судостроительной компании, над домом которой в Джорджтауне развевался нацистский флаг.
— Я всегда говорил тебе, что он сукин сын, — ревел дядя Джордж по телефону из Сан-Франциско.
— Ты сам не знаешь, о чем говоришь, дядя.
— Черта с два я не знаю. Ты не сказала мне, из-за чего он остался в Париже.
— Он верен Франции — Лиане казалось, что она говорит впустую. Только она и Арман знали правду. Но больше она не могла сказать ее никому. И тут она подумала, что эти новости должны были дойти и до Ника.
88 
