Последние отзывы

  67  

– Параметры изменены. Решение найдено.

Для Тико время остановилось. Темпоральное поле Мириам, лежащей у ног Слайва, отключилось. Паук не шевелился.

Коломбина оглядела комнату. Несколько девушек из гарема, оказавшихся неподалеку от ПЦП и Корды, не погрузились в стасис. На их лицах застыли ужас и изумление. Кое-кто смотрел на своего господина, замершего на месте, с выражением, близким к ненависти.

Одна из девушек, рыжеволосая красотка, которая расчесывала волосы в тот момент, когда наступил стасис, положила щетку, а потом наклонила голову, чтобы встретиться глазами с ПЦП.

– Твой господин истекает кровью, – произнесла она чистым, звонким голосом, – а у тебя нет рук. Позволишь мне перевязать его раны?

Коломбина чуть опустилась, чтобы оказаться на уровне ее лица.

– Если ты причинишь ему вред, я позабочусь о том, чтобы жизнь с Двистором показалась тебе раем по сравнению с тем, что я с тобой сделаю.

– Меня зовут Руфь, – ответила рыжеволосая девушка, – и я не испытываю любви к Двистору. Позволь мне помочь раненому. Нужно остановить кровь, иначе яд Слайва пропитает его тело.

– Хорошо, Руфь, – согласилась Коломбина. – Возьми рюкзак Рене. Там есть аптечка первой помощи. Я скажу тебе, что нужно делать.

Руфь потянулась к рюкзаку.

– Может быть, я и сама справлюсь. До того как попасть в гарем, я училась на ветеринара. Двистор увидел меня, когда инспектировал состояние беговых верблюдов, за которыми я присматривала, – и возжелал забрать в свой дворец. У меня не было выбора, пришлось согласиться.

ПЦП повернулась и посмотрела на других девушек:

– Отойдите к стене. Там вы погрузитесь в стасис, вам ведь уже известно, что ничего страшного не произойдет.

Возможно, это было еще одним подтверждением того, что Двистор полностью сломил их волю к сопротивлению, ибо все до единой молча подчинились маленькой сфере.

– Ха, оказалось даже проще, чем я предполагала, – прокомментировала их поведение Коломбина.

Дав Рене снотворное, Руфь намочила кусок бинта в антисептическом растворе и начала промывать раны, потом, посмотрев на ПЦП, сказала:

– Они научились слушаться. Я протестовала, возмущалась… И тогда меня предупредили, что, если я не стану вести себя как полагается, моя семья будет уничтожена. А чтобы доказать серьезность своих намерений, Двистор приказал подвергнуть пыткам мою мать – у меня на глазах. Я сразу стала кроткой как овечка.

– Какой ужас! – возмутилась Коломбина. – Я думаю, что, если бы ты не боялась яда Слайва, ты бы убила Двистора.

– Угроза моей жизни меня не остановила бы, – спокойно ответила Руфь, – но Двистор поставил в известность каждую девушку, что в случае его гибели от руки кого-нибудь из нас все остальные и члены их семей будут замучены до смерти. Такие угрозы делают тебя послушной и скромной.

– Уж можно не сомневаться, – согласилась Коломбина. – Думаю, нужно будет забрать тебя отсюда, когда мы соберемся домой.

Руфь нахмурилась:

– А ваш корабль вместит в себя всех остальных и их семьи?

– Ну нет, – ответила Коломбина. – И воспользоваться цифровым хранилищем мы не сможем.

– В таком случае нам придется остаться и надеяться, что Двистор обвинит во всем одного Рене Корду, – сказала Руфь. – Думаю, так оно и будет, а поскольку ты позаботилась о том, что весь остальной гарем погружен в стасис, никто не узнает, о чем мы с тобой разговаривали.

ПЦП молча подпрыгнула на месте, потому что даже огромный мозг мощного компьютера не сумел отыскать подходящего ответа. Если убить Двистора, его распоряжение останется в силе. Нельзя же прикончить всех его слуг – ведь неизвестно, кто получил страшный, жестокий приказ расправиться с девушками и их родными.

Казалось, Руфь не испытывает бессмысленной жалости к себе и своим подругам по несчастью. Изящные пальцы двигались уверенно и умело, когда она проверяла каждую рану и царапину, стараясь убедиться в том, что туда не попала инфекция или яд. Курс обучения на ветеринара явно включал в себя умение пользоваться звуковой кожной иглой, потому что девушка ловко зашила самые серьезные из ран Рене.

Пока она занималась своим делом, Корда время от времени начинал метаться, но из-за потери крови и благодаря снотворному в основном лежал тихо. Иногда что-то бормотал про лузы и шары. Один раз очень отчетливо попросил мел.

– Теперь он быстро поправится, – сказала Руфь, сделав ему последний укол. – Я ввела препарат, стимулирующий образование крови, новая кровь растворит остатки яда в организме. Сколько еще у вас есть времени?

  67