Особенно,... 
162 
Как раз в этот момент солнце решило выйти из-за туч, и чашу стадиона наполнило яркое сияние.
— О, это же та микрокольчужная модель, сэр, — сказал ассистент.
Даже кое-кто из возмущённых игроков Юнайтед отвлёкся на бесподобное зрелище. Микрокольчуга сияла так, что было больно глазам, но взгляды всё равно, словно сами по себе, снова и снова возвращались к Джульетте.
— Её портрет висит у меня в спальне, — признался ассистент. — Эту девушку все искали. — Он кашлянул. — Кольчуга-то не трёт, вот в чём дело.
Теперь все футболисты, за исключением бедняги Чарли Бартона, у которого, похоже, слегка закружилась голова, собрались вокруг рефери, который втолковывал им:
— Повторяю, это был безупречный гол. Профессор повёл себя легкомысленно, жестоко, безвкусно, может быть, но в полном соответствии с правилами. Вы все видели тренировки Академиков. Футбол стал очень мобильной игрой. И он не сообщает вам заранее по семафору, что произойдёт в следующую секунду.
Другой голос неожиданно добавил:
— Считать, будто самый храбрый вратарь способен в одиночку противостоять объединённым силам целой команды — грубая ошибка.
Это сказал Орехх.
— Мистер Орехх, вам не полагается давать советы противнику, — заявил Чудакулли.
Мистер Хряккетт выглядел совершенно разбитым. Его предали команда, история и надежды.
— Похоже, нам предстоит многому научиться, — пробормотал он.
Орехха отволок в сторонку Трев.
— Вот сейчас начнутся проблемы, — предсказал он.
— О, да ладно тебе, мистер Трев. Мы справляемся прекрасно. Бенго уж точно.
— Я не следил за Бенго. Я следил за Энди, а Энди и его приятели следили за Бенго. Они подгадывали момент. Сейчас старики-футболисты попали в неприятности, и Энди возьмёт контроль на себя.
И тут Трев получил урок, почему волшебники — волшебники.
— У меня есть предложение, и я прошу вас выслушать меня, рефери. Поскольку мы в НУ ничего не понимаем в футболе, у нас был лучший шанс усвоить новые правила, чем у наших оппонентов. Следовательно, я предлагаю передать им одно очко из наших двух, — объявил Чудакулли.
— Так нельзя, сэр! — возмутился Думмер.
— Почему? Разве это против правил? — голос Архиканцлера стал более глубоким и заметно более напыщенным. — Разве добрые спортивные традиции, дружелюбие и щедрость могут быть против правил, скажите, умоляю?
Его речь постепенно набирала силу, и под конец грохотала в самых дальних уголках стадиона.
— Ну, действительно, правила этого не воспрещают, сэр. Они также не воспрещают вам заняться постирушками прямо посреди матча. Почему? Да потому что такое просто в голову никому не придёт.
— Ну и прекрасно. Мистер Хряккетт? Одно очко теперь ваше. У нас, следовательно, пока ничья.
— Какого чёрта, зачем они это делают? — спросил редактор «Таймс», когда запыхавшийся вестник принёс ему потрясающую новость.
— Очень щедрый жест.
— Зачем вы так поступаете? — спросил Думмер у Чудакулли.
— Мои резоны очевидны, Тупс. Просто я такой вот до безумия щедрый человек. С другой стороны, разве безумие — дать им понять, насколько они слабее нас? Эта мысль будет мешать им всю дальнейшую игру.
— Очень уж… хитрый ход, сэр.
— Ага, поняли? Я горжусь собой. Кроме того, у нас остаётся первый удар. Ха, не удивительно, что футбол столь популярен.
— Замечательный психологический этюд, — сказал Орехх Треву, пока они уходили с поля. — Жестокий немного, наверное, однако очень умный.
Трев промолчал. Раздался вгоняющий в дрожь свист, возвещающий возобновление игры, и сразу вслед за ним вопль рефери в мегафон:
— ДОЖДЬ С ГРАДОМ ЕРУНДА! НЕ РАСТАЕШЬ, МАЛЬЧИК, НЕ САХАРНЫЙ! ОН ЛИШЬ ВЗБОДРИТ И ОСВЕЖИТ!
— Это магия, — сказал Трев. — Разве магия не заблокирована?
— Нет, — заметил подошедший к ним Думмер Тупс, — Это всего лишь одержимость.
— Вся эта игра — сплошная одержимость, мистер Трев, — добавил Орехх.
Трев снова посмотрел на трибуны. Там, всего в нескольких футах от самого Ветинари, сияла Джульетта, рядом с ней сидели Гленда и Пепе.
"Она, наверное, богиня, — сказал себе Трев. — Ничего у нас не выйдет. Что общего может быть у богини и парня из свечного подвала?"
Нет, ничего не выйдет. Не сейчас.
А потом Бенго вскрикнул, и к его крику, кажется, присоединился каждый зритель:
— ООООООХХ!
Снова прозвучал свисток.
162 
