Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
46 
– Ник не встречается с Гертрудой. И не разговаривает.
– Это он зря. Мать есть мать. Впрочем, это не мое дело. На каникулы вы будете летать на Шарван. В клинике тебя отпустят.
– Я не хочу туда летать. Ни единого разочка.
– Почему?
Потому что боюсь, хотела ответить Регина. Боюсь до озноба, по-детски. Мама, мне снятся иглы у зрачков. Окровавленная пасть Фриды. Мешок на голове. Люди, у которых пустые черепа. Люди без мозга. Мама, представь место, где ты – слепая, глухая, лишенная обоняния. Представила? Таков для меня Шадруван. Дело не в том, что у них паланкины вместо мобилей. У них вакуум вместо сознания.
– Там плохо, – кратко ответила она.
– Глушь, – Анна-Мария с пониманием кивнула. – Никаких условий. С другой стороны, не век же Нику там сидеть? Переведут на приличную планету…
– На приличной планете у посла не может быть жены-телепатки.
– Ну, в министерство. В какой-нибудь департамент. Или даже в Генеральный секретариат. Главное – обождать. Все наладится, поверь мне…
Регина обрадовалась, услышав вызов коммуникатора. Разговор становился невыносимым.
– Да!
– Привет, Ри! – в иллюзаторе всплыло лицо Линды. – Ты где?
– У мамы.
– Тогда извини, – сказала Линда Рюйсдал, старший инспектор службы Т-безопасности. – Придется вас разлучить. У нас ЧП. Первичная активация. Ты ближе всех.
– Где?
– Ты будешь смеяться. Детский сад «Солнышко».
Меньше всего Регине хотелось смеяться.
II
«Флинк-полиморф» шел на автопилоте в воздушном коридоре второго яруса. Навигационный компьютер все просчитал до мелочей. Наземные магистрали и первый ярус сейчас забиты транспортом, а набор высоты до «тройки» и последующее снижение – дополнительные потери времени.
В скоростной конфигурации «компакт-шнеллер» аэромоб напоминал хищную птицу с оперением из радужного металла. Узкий фюзеляж, вытянутые серпы крыльев уходят назад, почти касаясь хвостовых лопастей. Острый «клюв» с АД-рассекателем режет воздух. Только лап с когтями не хватает… Хотя птицы в полете, вроде бы, лапы поджимают. «Флинк-полиморф» был рассчитан на полтора десятка вариантов, вплоть до «комфорт-круиза» на шесть персон. Конфигурации Регина предпочитала называть «ипостасями». Без Фриды при выборе новой машины не обошлось. На выставке элегантный «Флинк» сразу приглянулся обеим – и хозяйке, и химере. Запрыгнув в салон, Фрида свернулась на сиденье калачиком и вылезать не пожелала. Что делать? – пришлось покупать.
Регина ни разу не пожалела о выборе.
– Объект установлен?
В голосфере покатывались со смеху полтора десятка детишек. В данном случае «покатывались» не было фигурой речи. Большинство малышей и в самом деле каталось по упругой зелени грасс-покрытия, дрыгая ногами.
– С вероятностью 80 % – Гюнтер Сандерсон. В двуцветной футболке и желтых шортах.
– Вижу.
Щупленький Гюнтер скакал в центре площадки. Острые коленки, острые локти – кукла из прутиков. Ребенку нравилось быть в центре внимания. Он кривлялся, корчил рожи – веселил всех, как мог. А мог он, похоже, изрядно.
– Эмпатака?
– Возможно, не в чистом виде. Но уклон в эмпатию – явный.
Гюнтер подбросил в небо детское ведерко из розового пластика. Падая, ведерко угодило ему по темени. Мальчик не заплакал; напротив, расхохотался так, что его согнуло в три погибели. В ответ на площадку повалились все, кто еще стоял на ногах. У многих смех напоминал эпилептические судороги. По щекам детей градом текли слезы. На губах рыжей девочки пузырилась пена. У бритого наголо толстячка пошла носом кровь.
– Их зациклило! Положительная обратная связь.
– Вижу.
– Интенсивность растет…
– Сколько прошло времени от начала?
– Около восьми минут.
Регина взглянула на таймер обратного отсчета. До «Солнышка» оставалось пять минут лету.
– Как там воспитательница?
Линда переключила изображение. Пожилая женщина дергалась на полу кабинета дист-контроля. Казалось, ее били электрические разряды. Если это и был смех, то так смеются в аду. Глаза несчастной закатились, незрячие белки уставились в потолок. Багровый румянец щек. Дыхание – надсадный хрип. Брызги слюны взлетали вверх – и жаркой, болезненной росой падали обратно, на подбородок и шею. Брюнгильда Эльхман успела подать сигнал тревоги в последний момент, уже теряя сознание. Эмпатака накрыла ее вместе с группой: от игровой площадки до кабинета – двадцать метров, не больше.
46 
