94 
Напряжение перескакивало с одной остроконечной шляпы на другую, как электрический разряд.
Мыши старательно исполняли «Ромашки спрятались», но было заметно, что мысли их были заняты чем-то другим. Мыши очень темпераменты и легко теряют душевное равновесие.
Ведьмы склонились к Бабушке Ветровоск. Тиффани видела, как они очень оживленно переговаривались.
— Знаешь, Тиффани, — сказала Люси Варбек, из-за ее спины. — Все, что от тебя требуется, типа, просто встать и признать свою победу. Все знают, что ты победила. Я хочу сказать, никому еще не удавалось выступить на Пробам с таким!
— Пришло время старой грубиянке проиграть. — сказала Аннаграмма.
Но она не грубиянка, подумала Тиффани. Она сурова и ждет от остальных такой же суровости, потому что на границах нет места слабакам. С бабушкой все испытание. И в этот момент ее Третий Помысел выскочил с мыслью, которая не успела полностью сформироваться там, в палатке: А вы ведь знали, бабушка Ветровоск, что роителю нужна только я, верно? Вы сами сказали, что говорили с доктором Суетоном. Может вы сделали меня своим номером на сегодня? Насколько вы догадались или что вы уже знали?
— Ты выиграла. — сказала Димити Хаббаб. — Даже кое-кто из старших ведьм не отказался бы посмотреть, как с нее собьют спесь. Все знают, что колдовство было очень сильным. На мили вокруг не осталось ни одной целой запутки.
Значит, я выиграла потому, что кто-то кого-то недолюбливает? — думала Тиффани. О, да, этим действительно можно гордиться…
— Могу поспорить, сейчас она встанет. - сказала Аннаграмма. — Только подождите. Встанет и объяснит, как чудовище затащило бедную девочку в соседний мир и как она вернула ее назад. Я бы так и поступила на ее месте.
Не сомневаюсь, ты бы так и поступила, подумала Тиффани. Но ты не она и ты не я.
Она не сводила взгляда с Бабушки Ветровоск, которая отмахнулась от парочки старших ведьм.
Интересно, подумала Тиффани, не говорят ли они ей что-то вроде: с этой девочки не помешает сбить спесь, госпожа Ветровоск. И только она подумала об этом, как бабушка повернулась и перехватила ее взгляд…
Мыши растерялись и перестали петь. После небольшой паузы все захлопали, потому что после выступления полагается апплодировать.
Какая-то неизвестная Тиффани ведьма, вышла в центр площадки, хлопая в ладоши высоко поднятыми руками в стиле «ну-ка-дружно-все-вместе», поощряя зрителей не прекращать апплодисменты.
— Молодец, Дорис, как всегда великолепно. — нараспев сказала она. — За этот год они сделали просто невероятные успехи. Большое спасибо, все было чудесно… кхем…
Ведьма ненадолго замялась, пока Дорис ползала по сцене на четвереньках, пытаясь загнать мышей в коробку. У одной из мышек была истерика.
— А сейчас… может кто из леди хотел бы… выйти… на сцену? — сказала распорядительница голосом, звонким, как хрустальный шар, который вот-вот разобьется. — Есть желающие?
Но все молчали и никто даже не двинулся.
— Не стесняйтесь, дамы! — голос распорядительницы на мгновение стал более натянутым. Мало веселого организовывать целое поле прирожденных организаторов. — Скромность нам не к лицу! Есть желающие?
Тиффани чувствовала, как остроконечные шляпы поворачивались — к ней, к бабушке Ветровоск. Бабушка, которую разделяло с Тиффани несколько метров травы, протянула руку и резко стряхнула чью-то ладонь с плеча, не переставая смотреть в глаза Тиффани. А ведь мы с ней обе без шляп, подумала Тиффани. Бабушка Ветровоск, когда-то вы дали мне воображаемую шляпу и я благодарна вам за это. Но сегодня она мне не нужна. Сегодня я знаю, что я ведьма.
— Ох, ну давайте же, дамы! — почти отчаявшись воскликнула распорядительница. — Это же Пробы! Мы собрались для проведения дружественных и поучительных соревнований в атмосфере братства и доброй воли! Может кто из дам… или может кто из юных участниц?
Тиффани улыбнулась. Надо было сказать сестринство, а не братство. Мы сестры, а не братья.
— Давай, Тиффани! — подтолкнула ее Димити. — Они знают, ты можешь!
Тиффани отрицательно покачала головой.
— О, ну так оно и есть. — сказала Аннаграмма, округляя глаза. — Старая кошелка задурила ей голову, как обычно…
— Я не знаю, кто там кому голову дурил, — отрезала Петулия, закатывая рукава, — Но я собираюсь показать номер с поросенком.
94 
