222 
Заместитель комиссара полиции мог заметить красивые, почти идеальные груди хиджры, однако на подбородке у хиджры просматривалась бороденка, а на верхней губе темнели усики. Вероятно, хиджра полагал, что цвет гавайской рубашки, изображения попугаев и цветов свидетельствуют в пользу женской одежды. Рубашка была явно с чужого плеча.
Заместитель комиссара полиции Пател продолжал допрос на языке хинди.
— Где ты взял эту рубашку? — спросил детектив.
— Ее носил Дхар, — ответил хиджра.
— Что-то не верится в это, — произнес заместитель комиссара полиции.
— Я вам сказал, что он — мошенник, — произнес допрашиваемый.
— Какой дурак станет прикидываться Дхаром и осмелится показаться на Фолкленд-роуд? — спросил Пател.
— Казалось, он не понимает того, что напоминает Дхара, — ответил хиджра.
— А, понятно. Он — мошенник, но не понимает, что прикидывается Дхаром, — произнес детектив Пател.
Хиджра потер кривой нос своим гипсом. Пателу уже надоел допрос. Он оставил хиджру сидеть перед собой только потому, что его абсурдный вид помогал детективу сосредоточить мысли на Рахуле. Разумеется, Рахулу сейчас уже пятьдесят три или пятьдесят четыре года и он не похож на того, кто предпринял нелепую попытку выглядеть наподобие женщины.
В голову заместителя комиссара полиции пришла мысль о том, что именно таким способом Рахулу удалось совершить так много убийств в одном и том же районе Бомбея. Он мог заходить в бордель как мужчина, а выходить как хиджра-проститутка. Он также мог покидать бордель, выглядя как привлекательная женщина средних лет.
Пател наслаждался результативной работой этим утром до тех пор, пока не пришлось заниматься с этим хиджрой. Расследование заместителя комиссара полиции по делу о Рахуле продвигалось довольно успешно. Помог список новых членов клуба Дакуорт.
— Ты когда-нибудь слышал о зенане по имени Рахул? — спросил Пател хиджру.
— Это старый вопрос, — ответил трансвестит.
— Только сейчас она настоящая женщина. Ей сделали комплексную операцию, — добавил детектив.
Пател знал, что некоторые хиджры мечтают о такой операции по изменению пола. Однако не все. Большинство выглядят именно такими, какими хотят быть. Им совершенно не требуется похожая на настоящую половая щель.
— Если бы я узнал о существовании такого человека, то, наверно, убил бы его. Для того, чтобы добыть себе нужные части тела, — произнес хиджра, добродушно улыбаясь.
Разумеется, он просто шутил. Детектив Пател знал больше о Рахуле, чем этот хиджра. За последние двадцать четыре часа он узнал о Рахуле больше, чем за все двадцать лет.
— Можешь идти. Но оставь мне рубашку. Ты сам признался, что украл ее, — сказал заместитель комиссара полиции.
— Но мне больше нечего носить! — возмутился хиджра.
— Мы найдем тебе что-нибудь, что ты сможешь надеть. Только это может быть не в тон с твоей мини-юбкой, — произнес полицейский.
Когда детектив Пател уехал из управления полиции в клуб Дакуорт, он взял с собой бумажный пакет с гавайской рубашкой мошенника, прикидывавшегося Дхаром. Заместитель комиссара полиции понимал, что за один ленч он не сможет получить ответы на все вопросы, однако случай с гавайской рубашкой казался сравнительно простым.
Правильное предположение актера
— Нет, я бы никогда не надел такую рубашку, — сказал Инспектор Дхар.
Актер быстро и с безразличием взглянул внутрь пакета, не удосужившись даже вынуть рубашку или потрогать материал.
— На ней нашита калифорнийская этикетка, — проинформировал Пател актера.
— Я никогда не был в Калифорнии, — ответил Дхар.
Заместитель комиссара полиции положил бумажный пакет под стул. Он казался разочарованным тем, что гавайская рубашка не сыграла роль ледокола, взламывающего лед их молчания. Разговор опять прервался. Бедная Нэнси не говорила вообще. Хуже всего было то, что она надела сари, обнажающее пупок. Золотистые волоски, вьющиеся вверх тоненькой струйкой к пупку, настолько же сильно озаботили мистера Сетну, как и некрасивый пакет, который полицейский положил под свой стул. Старый официант подумал, что именно в таких пакетах подкладывают бомбы. А как он осуждал иностранок, одевающихся в сари! К тому же белая кожа на животе этой женщины не сочеталась с загаром на лице. Должно быть, подумал мистер Сетна, женщина лежала на солнце, положив на глаза чайные блюдца. Его вообще волновали любые доказательства того, что женщины лежали на спине.
222 
