Особенно,... 
35 
Его прикосновения высекли искры немедленного отклика. Со вздохом облегчения Алисса раскрылась ему без вопросов и колебаний. И он взял то, что она так щедро предлагала. Он опустил голову и вновь завладел ее ртом. Ее губы приоткрылись в беспомощном приглашении и смягчились под его губами. Она откликнулась, вначале нерешительно, затем с растущим пылом.
В тот же миг нежность переросла в страсть. Желание вырвалось из-под контроля. Не прерывая контакта, Меррик обхватил ее за ягодицы и приподнял. Она туг же обвила его ногами.
– Пожалуйста, – прошептала она. – Я не могу больше ждать.
Его рот жадно поглотил ее губы, когда он положил ее на пол. Их руки нетерпеливо срывали друг с друга одежду. Нетерпение росло, подгоняло их, воспламеняло кровь. Сквозь рев в ушах Меррик слышал ее стоны, мольбы, требования.
Ее бесподобный, сладкий и горячий, принадлежащий только ей запах наполнял ноздри. Он возбуждал Меррика до горячечного, раскаленного уровня страсти. Она ждала его, и он наполнил ее, погрузился в нее, вознося ее до немыслимых высот.
Никогда так не было. Никогда. «Еще. Еще. Еще!» Отчаянное заклинание, сладкая музыка, звучащая в них обоих, воспаряющая к финальной бесконечной ноте, прежде чем замереть в тишине…
Тяжело и прерывисто дыша, Алисса смотрела на него в изумлении.
– Это было… – она задрожала, – я понятия не имею, что это было. Но лучше бы ты смог это повторить.
– О, да.
Может быть. Если доживет.
В конце концов они нашли постель и повалились на нее в изнеможении. Прижимаясь к нему, Алисса боялась, что в любую минуту Толкен и его люди придут и уведут его. Меррик мог успокоить любимую только своими прикосновениями, поэтому он обнимал ее, гладил, успокаивал.
– Ты мой муж. – Она произнесла эти слова горячо, словно утверждала свои права.
– Навсегда, если ты захочешь.
Ее пальцы нежно очерчивали контуры его лица, теребили волосы.
– За тобой скоро придут.
– У нас есть еще немного времени.
– Не знаю, как я переживу, когда они заберут тебя. – Она всхлипнула. – Я хочу, чтобы ты был в моей жизни. Больше того, ты нужен мне.
– Я могу дать тебе то, в чем ты нуждаешься. Не вопрос. – Он сказал это с полной уверенностью.
Алисса улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не знаешь, что мне нужно и что я хочу.
Он повернулся на бок, лицом к ней.
– Так скажи мне, чтобы я знал.
– Если б ты был умнее, – прошептала она, – то отпустил бы меня. Я не из тех, кто задерживается надолго.
– Не могу и не отпущу. Ты сказала, что любишь меня и что хочешь быть со мной. У тебя есть дом в Селестии. У тебя есть люди, которые любят тебя и нуждаются в тебе. Поэтому оставайся.
– Сомневаюсь, что я на это способна.
Он не смог удержаться от еще одной ласки, от которой она затрепетала.
– Что она сделала с тобой, Алисса?
Она не стала притворяться, будто не поняла.
– Это не мамина вина. Не полностью. Я могла бы избрать другой путь, вместо того чтобы идти по ее стопам.
– Объясни мне.
– Ты не обратил внимания на ее руки? – Она покачала головой, прежде чем он успел ответить. – Нет, конечно, у тебя не было такой возможности.
– Нет, не обратил, – признался Меррик. – А что с ними?
– Они были сломаны в детстве. Намеренно. Палец за пальцем.
– О боже. Ее забрали у родителей?
– Да. За этим последовала череда приемных семей. Не думаю, что маму там били, во всяком случае она никогда об этом не говорила. Когда ей исполнилось шестнадцать, она сбежала. Меррик закрыл глаза.
– И так это началось.
– Именно. Всю свою жизнь она искала любовь и никогда не находила ее, всегда надеялась отыскать спасение за ближайшим углом. – Рот Алиссы скривился. – Или с очередным мужчиной. Большинство ее мужей были старше. Заменяющие отца фигуры, полагаю.
– Как принц Фредерик.
Алисса удивилась:
– Он был старше мамы?
– Лет на двадцать – двадцать пять.
Она нахмурилась.
– Значит, и мой брат, должно быть, тоже стар!
– Сорок пять как минимум.
– Я и не знала.
Меррику потребовалось несколько секунд, чтобы переварить то, что она рассказала, прежде чем задать следующий вопрос:
– Ладно, я понимаю, что движет твоей матерью. Но как ты вписываешься во все это?
– Я люблю ее, – просто сказала Алисса. – Я была единственной постоянной величиной в ее жизни. Сколько себя помню, мы вечно куда-то бежали. Парочка ненормальных оптимисток, ищущих горшочек с золотом на конце радуги.
35 
