107 
Конный дикарь напомнил Гхэ, почти против его воли, о той статуэтке, которую он когда-то подарил Хизи, — полуженщине-полулошади, творении фантазии менгов. Если снившийся ему всадник — менг, тогда, возможно… Но ведь все варвары выглядят одинаково.
Нет, это не так. Некоторые из них белокожие, с глазами серыми и прозрачными, как стекло. Менги по крайней мере похожи на обычных людей.
Если не рискнуть сейчас, пока Ган еще ничего не говорил, то старик поймет: только он располагает сведениями о Хизи. Что бы тогда ни сообщил он Гхэ, сверхъестественное восприятие того не настолько тонко, чтобы различить хитрую ложь. Нужно, чтобы Ган поверил в существование воображаемого отряда, посланного жрецами, поверил в то, что жрецам известно, где находится Хизи.
Поэтому, постаравшись придать своему голосу уверенность, Гхэ сказал единственную вещь, пришедшую ему на ум:
— Нам, то есть жрецам, известно только, что Хизи живет среди менгов. — Гхэ пришлось сделать усилие, чтобы тут же спрятать победную улыбку: он ясно почувствовал, словно волну горечи, беспокойство Гана. Он оказался прав! Или по крайней мере частично прав. Теперь Гану придется очень осмотрительно лгать, ведь он не может быть уверен, что Гхэ известно, а что — нет. Гхэ видел, как в старике борется надежда обмануть его с пониманием необходимости максимально приблизить ложь к правде, чтобы Гхэ поверил его словам. Молодой человек кивнул сам себе. Да, Ган постарается обмануть его, если сочтет, что это может ему удаться. Куда старик заведет их отряд, если сочтет, будто жрецы не угрожают Хизи? Ведь тогда станет ясно, что единственная опасность для нее исходит именно от Гхэ. Ну так вот теперь Ган получил доказательство: жрецы действительно знают, где Хизи, и это заставит старика раскрыть по крайней мере часть истины.
— Она живет среди менгов, — наконец подтвердил Ган, и Гхэ стиснул кулаки, чтобы не выдать ликования. — Это правда. Должно быть, жрецы следили за мной более внимательно, чем я думал, и узнали, что я получил весточку о ней.
— Я видел карты, — сказал Гхэ. — Пустыня Менг огромна. Даже зная, что Хизи там, мы не сможем значительно сузить район поисков.
— Да, — тихо ответил Ган. — Но мне известно гораздо точнее, где ее искать.
— Нам лучше отправиться по суше? В каком направлении?
Ган вздохнул и взял со стола бамбуковый цилиндр, окованный медью. Оттуда он вынул карту и развернул ее.
— Вот здесь Нол, — стал объяснять старик. Гхэ легко узнал некоторые значки: Река изображалась тремя параллельными волнистыми линиями, Нол — символом Храма Воды, ступенчатой пирамидой. Глядя на нее, Гхэ испытал прилив знакомого гнева: город Реки оказался представлен символом враждебной богу силы. — А вот это — пустыня, — продолжал тем временем Ган, показывая на обширную часть карты, лишенную всяких подробностей, — там была изображена только фигурка всадника с поднятым мечом. Река протекала по краю этих земель. То, что располагалось на другом берегу, имело надпись «дехше». Гхэ знал, что так называется другое варварское племя. — Мы можем плыть по Реке, пока не достигнем этих мест. — Ган показал на единственную волнистую линию, пересекающуюся с Рекой.
— Что это?
— Другой, меньший поток. Может быть, нам удастся немного подняться по нему на корабле. Потом придется высадиться и двигаться дальше по суше.
— Куда?
Ган откровенно взглянул в глаза Гхэ.
— Пойми меня. Я ведь знаю, что и для тебя, и для императора моя ценность — только в знании местопребывания Хизи. Я хочу сохранить эту ценность как можно дольше. Поэтому теперь я скажу тебе лишь одно: нужно доплыть до устья этой реки, а потом, насколько возможно, подняться по ней.
Гхэ кивнул. Старик совсем не глуп. Кого-то он напомнил Гхэ; на секунду в уме молодого человека промелькнул образ: старуха с улицы Алого Саргана, которую он убил. Эта мысль вызвала в Гхэ неожиданный всплеск эмоций, такую же печаль, как та, что он ощутил, когда старая гадалка умерла. Почему бы Гану напоминать ему о Ли?
Оба они были стары и уродливы, оба несгибаемы. И к тому же опасны. Но было в них еще что-то, что-то основополагающее… Гхэ не мог вспомнить, что именно.
— Что ж, хорошо, — сказал Гхэ, чтобы заглушить собственные мысли. — Я передам это Гавиалу. Или, может быть, ты хочешь сообщить ему новости сам?
— О, пожалуйста, — фыркнул старик. — Я однажды с ним беседовал, и этого хватит мне до той поры, когда после моей смерти он призовет мой дух и заставит его говорить. Я много лет старался избегать людей такого сорта, а вот теперь на корабле слишком мало места, чтобы от него скрыться.
107 
