Особенно,... 
45 
– Вам надо как-нибудь позвонить Шарлю. Он неважно выглядит. Клер опасается, что он серьезно болен, как бы не…
– Вы хотите сказать…
– Сейчас все только и твердят о раке. Но боюсь, в данном случае есть для этого основания.
Джонни солгал. Он с интересом наблюдал, как Люсиль побледнела. Шарль… Милый Шарль. Такой одинокий в своей громадной квартире… Шарль, брошенный всеми этими людишками, которые не любят его и которых он не любит, покинутый всеми этими женщинами, падкими на его деньги. Шарль болен… Она просто обязана ему позвонить. Кстати, на той неделе у Антуана все вечера заняты – то деловые обеды, то ужины. Люсиль искренне поблагодарила Джонни. Тот слишком поздно вспомнил, что Клер терпеть не может Люсиль. Она придет в ярость, если Люсиль вернется к Шарлю. Но Джонни был иногда не прочь воткнуть шпильку своей покровительнице.
Через несколько дней Люсиль позвонила утром Шарлю. Он пригласил ее в ресторан. Стояла ясная, но холодная погода. Шарль сказал, что для тепла надо выпить. Они заказали по коктейлю, потом еще и еще раз. Руки официантов порхали над столом, как ласточки. Ей стало тепло и уютно. Невнятный ресторанный шум напоминал гудение пчелиного улья. Она подумала, что лучшего аккомпанемента для беседы не придумаешь. Шарль заказал обед. Он помнил все ее вкусы. Люсиль пристально всматривалась в него, пытаясь разглядеть признаки болезни. Но со времени их последней встречи он скорее помолодел. Она ему об этом сказала, это прозвучало почти упреком. Он улыбнулся.
– Да, зимой я неважно себя чувствовал – бронхит замучил. Пришлось поехать на три недели в горы – катался на лыжах, загорал. Теперь все в порядке.
– А Джонни сказал, у вас что-то серьезное со здоровьем…
– Да нет, ничуть. А то я бы, конечно, дал вам знать, – любезно добавил он.
– Вы можете поклясться?
Шарль искренне удивился.
– Господи, ну разумеется. Вот, клянусь. Вы по-прежнему так любите клятвы? Давненько мне не приходилось ни в чем клясться!
Они посмеялись.
– Знаете, а Джонни намекнул, будто у вас рак.
Шарль помрачнел:
– Так вы поэтому мне позвонили? Выходит, не хотели, чтобы я умер в одиночестве?
Люсиль покачала головой:
– Мне просто хотелось вас увидеть.
К своему глубокому изумлению, она поняла, что сказала правду.
– Я жив, дорогая Люсиль. Это прискорбно, но я жив, хотя о покойниках заботятся куда больше. Я по-прежнему работаю. И даже бываю в свете, потому что мне невыносимо одиночество. – Немного помолчав, он заметил: – А у вас все такие же темные волосы и серые глаза. Вы все так же красивы.
Люсиль вспомнила, что уже давно никто не говорил ей ни о цвете глаз, ни вообще о внешности. Антуан считает, что его страсть говорит сама за себя и заменяет любые излияния. Люсили было приятно видеть, что в глазах этого немолодого красивого мужчины, сидящего напротив, она – нечто ценное, недостижимое, не то, чем можно владеть по своему желанию.
– Скажите, вы свободны в четверг вечером? В особняке де ля Моллей будет музыкальный вечер. В программе Моцарт, ваш любимый концерт для флейты и арфы. Играет сама Луиза Вермер. Хотя вам, наверно, трудно будет выбраться.
– Отчего вы так решили?
– Я не знаю, любит ли музыку Антуан. К тому ж его может уколоть, что это я приглашаю.
В этом весь Шарль. Он приглашает ее вместе с Антуаном. Настолько предупредителен, что считает это за долг. И предпочитает видеть ее с Антуаном, чем не видеть вовсе. Он будет ждать ее, что б ни случилось, поможет в любой беде. А она за полгода ни разу о нем и не вспомнила. Только когда услышала, что он при смерти, в ней проснулась совесть. Это, в конце концов, несправедливо! Как может он выносить такую чудовищную неблагодарность? Что питает эту безответную любовь, нежность, щедрость? Она склонилась к нему через стол:
– Почему вы меня еще любите?
Вопрос прозвучал резко, почти зло. Шарль отозвался не сразу.
– Я мог бы ответить: потому что вы меня не любите. В принципе хорошее объяснение, но вам это трудно понять. Вы слишком любите быть счастливой. Но есть в вас нечто еще, страшно притягательное. Как бы сказать… Вечный порыв? Впечатление, будто вы всегда в движении, хотя никуда не едете. Что-то вроде ненасытности, хотя вы не желаете ничего иметь. Что-то вроде веселости, хотя вы редко смеетесь. Знаете, люди так часто выглядят уставшими от жизни, опустошенными. А из вас жизнь бьет ключом. Пожалуй, так. Я не могу как следует объяснить. Хотите лимонного мороженого?
45 
