79 
У Алисии перехватило дух от неожиданности, и она тут же уперлась в его грудь руками, но прикосновение к его широкой груди да еще поцелуй ослабили ее сопротивление. Она ощущала, как бьется его сердце под ее пальцами, страсть его поцелуя растопила ее защиту. Она начала отвечать — сначала робко, а затем, по мере того как его губы стали более настойчивыми, с таким же пылом.
Поддавшись его натиску, она комкала в руках его рубашку, а Трэвис обхватил ее за талию и притянул к себе. Их языки переплелись, и она выгнулась и замерла, прильнув к нему грудью, пока он водил языком в глубине ее рта. Он прекратил сладкую пытку, только когда почувствовал, что ее плечи поникли. Тогда он коснулся губами уголка ее рта, потом кончика носа.
— Знаю, мы собирались поговорить, — печально произнес он, увидев упрек в ее сапфировых глазах. — Надеюсь, когда-нибудь ты наконец поймешь, как чертовски трудно не дотрагиваться до тебя.
Алисия склонила голову на его плечо. Она не убрала руку с его рубашки, чтобы ощутить ладонью тепло его тела.
— Мне нравятся твои прикосновения. Меня пугает то, что последует за ними, — призналась она.
Трэвис наклонился и поцеловал ее волосы.
— Бояться нечего. Миссис Клейтон ждет твоего возвращения?
— Нет, она думает, что я останусь сегодня у отца. — Алисия вопросительно посмотрела на него.
— А твой отец вряд ли станет проверять твою комнату в первую брачную ночь, правда? — Трэвис лукаво прищурил глаз.
Догадавшись, куда он клонит, Алисия округлила глаза.
— Нет, но служанки…
— Они подумают, что ты вернулась к миссис Клейтон, — с удовольствием закончил ее мысль Трэвис. — В нашем распоряжении вся ночь. Ну, так о чем же ты хотела спросить? О моем происхождении? О моем жизненном кредо? Скажи, что ты хочешь узнать.
Сидя вплотную рядом с ним в то время как он одной рукой обнимал ее за талию и провокационно поглаживал живот, а другой гладил обнаженную руку, Алисия едва могла вообще о чем-то думать, а тем более вспомнить вопросы, которые хотела задать. Тем не менее она заставила себя вспомнить, что хотела узнать о его происхождении.
— Твои родители? — спросила она. — Как они встретились? Ты знаешь? Такая женитьба — ведь это необычно, правда?
Трэвиса рассмешила такая череда вопросов.
— Ни к чему спешить и задавать все вопросы сразу. Я предоставлю тебе достаточно времени на все, что тебя интересует.
Он поудобнее облокотился на подушки. Собираясь с мыслями, он поглаживал ее по высокому поясу.
— Я слышал эту историю в изложении и той и другой стороны, так что пусть и небольшая ее часть все же является истиной. Семья моей матери жила в деревне на берегу Огайо, на которую напала банда поселенцев, мстивших индейцам за нападение на их деревню. Племя матери было мирным, в деревне в тот момент оставались только женщины и дети, но поселенцы все равно сожгли ее дотла. Те, кому удалось спастись, нашли приют в английском форте. Мой отец служил там солдатом.
Значит, она была права. Алисия устала сидеть в неудобной позе, но Трэвис не обратил внимания на ее ерзанье. Эту историю он слышал много раз, но никому не рассказывал. Он излагал только факты.
— Но ведь солдаты не женятся на индианках, — попыталась возразить Алисия.
Трэвис пожал плечами:
— В моем племени женитьбой называется совместное ведение домашнего хозяйства. Если женитьба оказывается неудачной, один из супругов просто уходит. Формальности не обязательны. К счастью или, наоборот, к несчастью (у разных сторон разное мнение на этот счет), семья матери была обращена в христианство моравскими братьями[5]. Она не стала бы сочетаться с отцом браком, нарушив традиционные индейские обычаи.
Алисия лежала на его груди и представляла себе эту давнюю ситуацию: оторванного от семьи и дома одинокого британского солдата, который служил в окруженном врагами форте, расположенном в дикой местности, и не отступающую от своей веры бездомную индейскую девушку, которую приводило в смятение чуждое ей окружение.
Судя по характеру Трэвиса, можно предположить, что его родители были гордыми и своенравными натурами. Девушка выиграла одно сражение, но проиграла войну. Выйдя замуж за человека, который не мог взять ее с собой, когда пришла пора возвращаться домой, она потерпела сокрушительное поражение.
— Он, наверное, знал, что не сможет взять ее с собой. Почему он поступил так?
Этот вопрос мучил его еще в юности. Трэвис знал ответ, но не был готов открыть ей правду. Он запустил руку в ее густые, источавшие дивный аромат волосы и приподнял голову, чтобы поцеловать ее длинные густые ресницы и бледные щеки.
79 
