163 
Случившийся всего за несколько дней до того, как они попали на судно, пожар, который уничтожил большую часть элегантной обстановки главной каюты, не затронул предназначенную для дам заднюю каюту и маленькие каюты офицеров и механиков. Лидия уговорила Алисию осмотреть жилые помещения судна, которые она сама проектировала. На это время место рядом с Трэвисом заняла одна из служанок. Алисию приятно удивили те удобства, которые имелись на этом пароходе. Дамская каюта была оснащена четырьмя удобными койками, парчовыми занавесками, позолоченными зеркалами, коврами и пропускавшими много света высокими окнами. Мужская каюта была намного больше, но сильно пострадала от огня, В ней был обеденный стол и печь в передней части. Мужчины имели обыкновение жевать табак, поэтому здесь ковра не было, но были расставлены плевательницы.
Алисия подивилась тому, что можно путешествовать с таким комфортом, но не могла долго предаваться приятным размышлениям, пока Трэвис лежал в горячке. Алисия знала, что если бы он был на ногах, то постарался бы разобраться в работе механизмов, изучил возможности этого чуда и донимал вопросами отважного Николаса Рузвельта и его механика. То, что он неподвижно лежал, а не использовал такую возможность, лучше всего свидетельствовало о серьезности его болезни.
У Алисии было совсем немного одежды, лишь та, что была в сундучке, а у Трэвиса — и вовсе только та, что была на нем, когда он упал в реку. Ее выстирали, выгладили и повесили на спинку стула, но Трэвису, пока он лежал в постели, она была не нужна. Каждую ночь Алисия оставляла свое платье поверх его одежды и ложилась в постель рядом с пылающим жаром мужем. Так она могла следить, когда он просыпался или его что-то беспокоило, и, никого не тревожа, напоить его или положить компресс. Сквозь тонкую ночную рубашку она ощущала жар, исходивший от его неподвижного тела, и жгучие слезы текли по ее щекам.
В сочельник у Трэвиса температура поднялась еще выше, и он метался в горячке, сбрасывая с себя одеяла и простыни каждый раз, как Алисия пыталась укрыть его. Измученная, потерявшая терпение Алисия ругалась, угрожала связать его и наконец придавила один конец одеяла сундучком, а на другой уселась сама и только тогда смогла заняться кормлением Дейла.
Когда младенец заснул, она встала, чтобы уложить ребенка в его постель. Тогда-то Трэвис и выкрикнул ее имя, и она от неожиданности чуть не выронила малыша. Когда она укладывала Дейла поверх одеяла, Трэвис снова позвал ее, а затем еще раз, когда она подошла к нему, чтобы присесть рядом с ним.
Он все еще не очнулся, на лбу выступил обильный пот, и Алисия осторожно обтерла его лицо влажной тканью.
— Алисия!
Она испуганно вздрогнула, хотя и была уже готова ко всему. Он звал ее, но по-прежнему был в беспамятстве.
Трэвис принялся что-то невнятно бормотать, раздраженно откинул одеяло и попытался встать. Озабоченно нахмурившись, Алисия поспешила вновь укрыть его.
Его бормотание постепенно становилось все громче, но Алисии удалось разобрать только отдельные ругательства. Он метался, звал ее, пока она не выдержала и не попыталась его успокоить. Тем не менее, когда она наклонилась в попытке его удержать, он с криком «оставь меня!» оттолкнул ее.
Обиженная Алисия встала, собираясь уйти. Даже больные, мужчины бывают несносны. Трэвис снова позвал ее, но на этот раз она к нему не подошла. Невнятно что-то бормоча, он как будто отпихивал кого-то или что-то, все время повторяя ее имя.
— Я же здесь, глупый! — Алисия толкнула его назад на подушки и набросила одеяло на его обнаженное тело.
— Алисия! — Лицо Трэвиса расплылось в ухмылке, хотя Алисия могла поклясться, что он был без сознания. Его тело пылало от жара, а лоб был мокрым.
Трэвис отшатнулся от ее нежного прикосновения, крикнул: «Отойди!» — и снова начал что-то бормотать. Алисии стало любопытно, и она прислушалась к его лепету. Раз или два он произнес слово «леди», затем вдруг сел, вновь оттолкнул ее и отчетливо произнес:
— Уйди. Ты не Алисия. — После этого он встал с постели. — Я ухожу домой.
Алисия не знала, смеяться ей или плакать, когда Трэвис голый, с восставшей плотью вышагивал по маленькой каюте. Даже сейчас, когда он был болен, Алисия видела, что он хочет. Она только не знала, что это за женщина, от прелестей которой он отказался? Она ходила за ним, пока царивший в каюте холод не вызвал у него дрожь.
— Ты мой глупый, бесценный виконт, — говорила она ему, обхватив его за талию и увлекая к койке. — Любая женщина даст тебе все, что только ты захочешь. Я тебе не нужна.
163 
