32 
– Это бессмысленно, Майри, – отрезал Брандт. – Нам больше нечего сказать друг другу.
– Правда?
Сложив руки на груди, она вызывающе посмотрела на него.
– В чем тебя обвиняют? В краже аметистов? Если так, то нам нужно о многом поговорить.
– Откуда ты узнала? – процедил сквозь зубы Брандт.
– Твой шпион оказался перебежчиком, – усмехнулась она. – В следующий раз хорошенько подумай, прежде брать в сообщники мою мать.
Он запустил пальцы в волосы, отчаянно пытаясь взять себя в руки.
– Чего ты от меня хочешь?
Немного помедлив, Майри посмотрела ему в глаза. Дерзость в ее взгляде сменилась искренностью, которая потрясла его до глубины души.
– Я бы хотела помочь, если ты мне позволишь.
Брандт покачал головой; эмоции душили его.
– Не могу.
– Посмотрим. – Пройдя на кухню, она принялась проверять содержимое полок. – У меня есть три дня, чтобы заставить тебя передумать.
Попадись ему сейчас Толкен, он бы свернул ему шею.
– Три дня? У меня нет трех дней. Если ты помнишь, против меня выдвинуты обвинения.
– Ты все равно не сделаешь больше, чем нанятые тобой специалисты. Если произойдет что-то серьезное, Толкен тут же приедет за нами. – Майри направилась в кладовку. – Он сказал, что в хижине полно припасов. В озере водится рыба, так что с голоду мы не умрем. – Она беззаботно улыбнулась. – Я проголодалась, но что-то не вижу холодильника.
– Здесь нет электричества.
Ее лицо просияло.
– Правда? Как романтично!
Романтично? Нисколько. Уж он об этом позаботится. У Брандта внутри все кипело от гнева, но он должен сохранять спокойствие, если собирается оказать ей достойное сопротивление. Сняв пиджак, он повесил его на спинку стула, затем закатал рукава рубашки.
– Если мы собираемся остаться здесь на ночь, нам понадобятся керосиновые лампы и фонарики. Я позабочусь об этом, если ты приготовишь что-нибудь поесть. Я также проверю спальни.
Он направился к двери, но ее неожиданный вопрос заставил его остановиться.
– Ты сказал о них во множественном числе?
– Да, мы будем спать в разных комнатах.
– Ну уж нет, если только ты не намерен запирать свою дверь.
– Если понадобится, я забью её гвоздями.
Он повернулся к ней спиной. Так безопаснее.
– Ты не беременна, Майри, и не будешь беременна, когда мы отсюда уедем.
– Ну, раз ты так хочешь.
Нет!
– Да, хочу.
– Хорошо. Я что-нибудь приготовлю, а затем мы закончим наш разговор.
Майри сдержала свое слово. Когда их тарелки опустели, она снова принялась за свое:
– Тишина и уединение помогут устранить наши разногласия.
– Разногласия? – Она сошла с ума? – Нет никаких разногласий, лишь твое упорное нежелание замечать очевидное.
За окном быстро темнело, и Брандт зажег все три керосиновые лампы.
– Пойми, мы можем провести здесь три часа, три дня или три года, ничего не изменится. Я все равно не позволю тебе остаться в Аверносе, Майри. Я не допущу, чтобы из-за нелепых обвинений в мой адрес пострадала твоя репутация.
– Но ты же собирался жениться на мне повторно.
Он кивнул.
– Тогда я думал, что ты в положении. Ребенку понадобилась бы моя защита, но, поскольку его нет, моей первоочередной задачей стало защитить тебя. Ты не выйдешь замуж за человека, который, возможно, проведет остаток своих дней в тюрьме. В этом случае на твои плечи легла бы огромная ответственность. Тебе пришлось бы пожертвовать собственной жизнью ради выполнения моих обязанностей.
– Я к этому готова.
– Ты ошибаешься.
Майри раздраженно посмотрела на него.
– Лэндер пытался точно так же поступить с Джулианой. Он не хотел, чтобы ее коснулся скандал, когда ты выдвинул против него обвинения. Отправил ее в Техас и долгое время скрывал правду.
Брандт поморщился.
– Я не знал.
– Джулиана не потерпела такого обхождения, и я тоже не потерплю.
– Лэндер и Джулиана на тот момент были женаты. – Брандт попытался задеть ее. – А мы нет.
Она гордо вскинула подбородок.
– Это не имеет значения. Скоро все разрешится.
– Ты не можешь знать наверняка.
– Но я знаю, – возразила она. – Я попросила Джулиану разобраться с выдвинутыми против тебя обвинениями. Когда Толкен вернется за нами, возможно, их уже снимут…
Брандт замер на месте.
– Что ты сказала?
– Ты все прекрасно слышал.
– Ты подключила к этому свою семью? – спокойно произнес он, хотя внутри у него все по-прежнему кипело от ярости.
32 
