145 
– О, как она прекрасна! – охнула Оливия.
– Ну вот, все не так уж плохо, – утешил доктор, и Оливия улыбнулась, но улыбка тут же превратилась в гримасу боли.
– Что случилось? – завопил насмерть перепуганный Чарлз. – Ребенок уже появился!
– Такое иногда случается, – пояснил доктор. – Это идет послед. Бывает, это даже больнее, чем сами роды.
Оливия снова закричала, и Берти бросилась к ней.
– Не нужно… больше… пожалуйста… – взмолилась Оливия, глядя на Чарлза так, словно безжалостные волны уносили ее навсегда, и Чарлз мысленно поклялся не иметь больше детей.
– Кажется… – понимающе начала Берти, но доктор перебил ее:
– Через минуту покажется послед.
Но у Оливии вдруг началось сильное кровотечение, и она, превозмогая муку, внезапно начала тужиться, без всяких подсказок.
– Доктор, это нормально? – выдавил Чарлз. И тут между бедрами роженицы показалась вторая головка, на этот раз чуть побольше. – Виктория, – ошеломленно выдохнул Чарлз, улыбаясь жене. Та, задыхаясь, цеплялась за него. Он и Берти смеялись и плакали одновременно.
– Что? О Боже… – поняла наконец Оливия, и через несколько минут, в начале десятого утра, появилась вторая девочка, а потом вышел и послед. Крошки были совершенно одинаковыми, совсем как она и Виктория. Оливия, не веря собственным глазам, смотрела на близнецов. – Не может быть! – слабо засмеялась она.
Ей вдруг стало необыкновенно легко. Доктор положил ей на грудь малышек, кровотечение почти прекратилось, а Берти поспешно меняла простыни. Она была шокирована присутствием Чарлза, хотя про себя считала, что он помог куда больше доктора.
– Я тебя обожаю, – прошептал Чарлз и, поцеловав жену, понес показывать новорожденных Джеффу. Мальчик изумленно таращился на сестренок. Подумать только, такие маленькие, хорошенькие и совершенно одинаковые. Позже доктор объяснил, что их сердечки бились в унисон, поэтому он и ошибся, посчитав, что ребенок один.
Пришлось наложить Оливии несколько швов, а потом Берти протерла ее прохладной надушенной водой. Как только за доктором закрылась дверь, старушка с сокрушенной улыбкой уставилась на воспитанницу.
– Что ты наделала, глупая девчонка? – пробурчала она, и Оливия сразу поняла, в чем дело. Удивительно еще, что ей так долго сходила с рук их авантюра. Почти год прошел!
– Она заставила.
– Что, и с мужем спать тоже? – засмеялась Берти.
– Ну… не совсем, – расплылась в улыбке Оливия, такая счастливая, что даже пережитые страдания казались чем-то незначительным.
– Где она? – шепотом спросила Берти.
– В Европе.
Но прежде чем Оливия успела все рассказать, в комнате появились Чарлз с Джеффом.
– Они такие миленькие, тетя… Виктория, – вовремя поправился мальчик, испуганно глядя на роженицу, но та улыбнулась и поцеловала его.
– Твой папа говорит, что ты выглядел точно таким же, когда родился, – мягко пояснила она.
Джефф окончательно смутился и поскорее удрал, чтобы рассказать соседям о великом событии. Оливия и Чарлз остались одни. Берти собралась искупать малышек в соседней комнате.
– Прости, что пришлось столько вынести из-за меня, – виновато промямлил Чарлз, хотя не мог скрыть гордый блеск глаз.
– Все не так уж страшно, я, пожалуй, сумела бы повторить, – призналась она, и Чарлз в полнейшем изумлении раскрыл рот.
– Как ты можешь так говорить? – взмолился он, содрогаясь при воспоминании о пережитом кошмаре.
– Но ведь все было не зря, – возразила она, думая о драгоценных существах, которым дала жизнь.
– Не уверен, что смогу еще раз вынести такое, – пролепетал он, садясь на постель. – И сумею ли достойно выдержать все их проделки? Даже твой отец не мог вас различить!
– Я научу тебя, – уверила Оливия и поцеловала его. Вернувшаяся Берти подала малышек матери, с тревогой думая о том, что станется с Оливией, когда вернется сестра. Глупышка собственными руками уничтожила свое будущее.
Этой ночью в Шалоне-на-Марне в мирный сон Виктории нежданно вторгся кровавый ужас. Эдуар, подскочив к ней, ударил кинжалом, раз, другой, третий, и боль была такой нестерпимой, что Виктория вскрикнула, но тут же поняла, что это Оливия корчится под неумолимым натиском неведомого убийцы, истекая кровью. Сестра вопила не переставая, визг ввинчивался в уши, пока Виктория не сунула голову под подушку. И мгновенно ощутила, как ее тело раздирают чьи-то когти.
145 
