184 
Последние реплики Бродский с некоторым облегчением прокричал в зеркало, и я увидел, как хирург, удивленно глядевший с порога, ретировался за дверь.
Окончательно прогнав хирурга, Бродский впервые выказал признаки утомления. Он прикрыл глаза и, тяжело дыша, боком откинулся на кресло. Через мгновение, однако, в комнату влетел неизвестный и услужливо протянул Бродскому ножницы.
– Ага, наконец! – С этими словами Бродский взял ножницы. Когда посторонний удалился, Бродский поместил их на полку перед зеркалом и стал приподниматься. Он оперся на спинку стула, потом потянулся к гладильной доске, которая была прислонена к стене рядом с подзеркальником. Я шагнул вперед, чтобы ему помочь, но он с поразительной ловкостью управился сам и сунул доску себе под мышку.
– Видите, – произнес он, печально созерцая пустую штанину. – Нужно что-то делать.
– Хотите, я позову портного?
– Нет-нет. Он не сообразит, что к чему. Я сам сделаю.
Бродский продолжал разглядывать штанину. Наблюдая за ним, я вспомнил, что меня ждет куча неотложных дел. Помимо прочего, необходимо было вернуться к Софи и Борису и справиться о состоянии Густава. Могло оказаться даже, что я нужен позарез, поскольку со мной хотят обсудить какое-то важное решение. Я кашлянул и сказал:
– Если не возражаете, мистер Бродский, мне пора. Бродский не отрывал взгляда от своих брюк.
– Вечер будет великолепен, Райдер, – произнес он невозмутимо. – Она увидит. Наконец-то она узнает все.
33
Обстановка на подступах к уборной Густава за время моего отсутствия почти не переменилась. Носильщики немного отошли от двери и теперь, тихонько переговариваясь, кучковались по другую сторону коридора. Софи, однако, стояла в той же позе, накинув на сложенные руки пакет и не сводя глаз с приоткрытой двери. Заметив меня, один из носильщиков подошел и произнес вполголоса:
– Он по-прежнему неплохо держится, сэр. Но Йозеф отправился за врачом. Мы решили, что медлить нельзя.
Я кивнул, потом скосил глаза на Софи и спросил спокойно:
– Она там не была?
– Пока нет. Но, уверен, с минуты на минуту зайдет. Несколько секунд мы оба ее разглядывали.
– А Борис? – спросил я.
– Заходил несколько раз, сэр.
– Несколько раз?
– Да. Он и сейчас там.
Я снова кивнул и подошел к Софи. Она не знала, что я вернулся, и, когда я осторожно тронул ее за плечо, вздрогнула. Потом усмехнулась и сказала:
– Он там. Папа. – Да.
Она слегка склонилась набок, чтобы лучше видеть через приоткрытую дверь.
– Ты собираешься отдать ему пальто? – спросил я. Софи опустила глаза на пакет и проговорила:
– Ну да. Да, да. Я как раз думала… – Она умолкла и снова вытянула шею. Потом крикнула: – Борис? Борис! Выйди на минутку.
Через несколько мгновений Борис вышел и тщательно закрыл за собой дверь. Вид у него был очень собранный.
– Ну? – спросила Софи.
Борис бросил взгляд на меня. Потом повернулся к матери и сказал:
– Дедушка говорит, что ему жаль. Он велел мне сказать: ему жаль.
– И это все? Больше он ничего не говорил?
На лице мальчика мелькнуло выражение неуверенности. Затем он произнес успокаивающим тоном:
– Я вернусь к нему. Он скажет что-нибудь еще.
– Но пока что он не говорил ничего? Кроме того, что ему жаль?
– Не беспокойся. Я вернусь к нему.
– Погоди минутку. – Софи стала разворачивать пальто. – Отнеси это дедушке. Дай ему. Посмотри, подходит ли оно ему. Скажи, мелкие недостатки я в любую минуту смогу поправить.
Она уронила на пол разорванную упаковку и протянула мальчику темно-коричневое пальто. Тот степенно взял его и удалился в комнату. Вероятно, из-за своей слишком громоздкой ноши мальчик оставил дверь полуоткрытой, и вскоре в коридор проникли приглушенные голоса. Софи не сошла с места, но я заметил, что она напряглась, пытаясь разобрать слова. Носильщики по-прежнему держались на почтительном расстоянии, но тоже беспокойно поглядывали на дверь.
Прошло несколько минут, и Борис появился вновь:
– Дедушка говорит: спасибо, – сказал он Софи. – Он сейчас очень доволен. Он говорит, что очень доволен.
– Больше он ничего не сказал?
– Он сказал, что доволен. До сих пор ему не было удобно, а теперь есть пальто, и он говорит, оно пришлось очень кстати. – Борис оглянулся, потом снова обернулся к матери. – Он говорит, что очень доволен пальто.
– Больше он ничего не сказал? Ничего о том… о том, пришлось ли оно впору? И нравится ли ему цвет?
184 
