150 
Но есть и хитренькие пацаны вроде Филиппа, которые глумятся и насмехаются над их слабостями; они-то знают, что все это — дерьмо собачье. В этом городе, в спальных районах и в центре, они с раннего возраста видели столько смертей — от эпидемии СПИДа в 80-е годы, — так что они уже не поддаются этим наивным фантазиям. Забавно, но я уверен, что наше поколение чувствовало то же самое, что и эти ребята из пригорода. Хотя, конечно, не в большей степени. И уж конечно, не я.
— Все эти уебки давно уже сдохли и так дохлыми и останутся, — говорю я одному из студентов, и вся окольцованная мелюзга хохочет, чуть ли не писаясь от восторга.
Я потихонечку привлекаю внимание Кертиса.
— Посмотри на своих приятелей, они из этих студентов щас всю кровь высосут. — Он медленно опускает голову. — А теперь представь себе, что прошло лет пятнадцать: у кого будет все, хорошие дома, работа, бизнес, деньги, машины, а кто по уши завязнет в трущобах и наркоте?
— Ага… — кивает Кертис.
— А почему, знаешь?
— Потому что у них, типа, образование и вся хуйня? Неплохо. Даже очень неплохо.
— Да, но только отчасти. Еще какие-нибудь причины?
— Потому что у них богатые предки, которые им дадут деньги для старта? И связи, и все такое?
А этот парень, оказывается, не такой тупой, как я думал.
— В точку, Керт. В самую точку. Но если рассмотреть все вместе, то что получится?
— Без понятия.
— Ожидания. Они все получат все это, потому что они именно этого и ожидают. А чего им еще ожидать? Такие, как ты или я, ничего такого от жизни не ждут. Мы знаем, что нам придется работать, вкалывать до потери сознания, чтобы все это заработать. Сейчас для меня, образованного, но все же недостаточно квалифицированного мужчины, для меня просто нет места, где бы вклиниться в эту жизнь. Как ты думаешь, какого хуя я хожу кругами по черному сектору экономики, на самой границе приличного общества? Потому что мне нравятся эти колоритные характеры? Потому что придурки, и шлюхи, и наркоманы, и дилеры — это мой круг? Ни хуя подобного. Я был сутенером, занимался кражами со взломом, воровством, подделкой кредитных карточек и торговал наркотиками не потому, что мне это нравится, а потому, что я не могу прорваться в законный бизнес того уровня, статуса и оплаты, которые соответствуют моим знаниям и умениям. Я — клинический случай, Керт, просто клинический случай. Но это может измениться — и изменится обязательно. — Я смотрю на часы, скоро мне надо срываться, встречаться с ребятами. — Слушай, — я прикладываюсь к своему напитку, — ты хоть раз вообще использовал эту куклу надувную?
— Да нет… — говорит он, смущаясь. — Я просто игрался с ней, а она на мне сдулась…
— Она на тебе сдулась! Ебать-копать, если б я знал, что так будет, я б ее лучше себе забрал! — смеюсь я над его смущенной рожей.
Мы допиваем и направляемся в клуб Кислоты — будем снимать клубную публику в действии. Кертис танцует со своими приятелями, и камера Рэба нацелена на него. Потом в кадр попадает Никки, которая до этого разговаривала с Мел, а теперь направляется к нему. Она какое-то время танцует рядом с ним, потом берет его за руку и ведет в офис клуба, который освободил для нас Карл.
Потом, когда клуб закрывается, мы начинаем работать по-настоящему — готовимся снимать одну из наших ключевых сцен. Рэб и его дружки-студенты устанавливают в офисе оборудование.
— Как ты думаешь, я де-де-действительно н-н-нравлюсь Мелани и Никки? — спрашивает Кертис.
— В каком смысле?
— Ну, я думаю, они хорошо ко мне относятся, потому что ты им ве-ве-велел.
— Что еще за хуйня? В тебе, парень, есть сила, — говорю я.
— Но я не н-н-н… — его лицо передергивает судорожная гримаса, — не нравлюсь де-де-девушкам.
— Мелким тупым потаскушкам — да. Но это еще не все женщины мира. А вот женщина, которая понимает… которая знает, как фильтровать всякую шелуху, чтобы докопаться до сути… такая женщина сразу тебя оценит. А потом, есть еще и такая вещь, как широта взглядов, — улыбаюсь я, напевая ди-лим-дилим-дилим-дилим-дилим-дилим-дилим… начало припева этой классической вещи Боуи. Однако в случае с Кертисом это не шибко-то и помогает. Когда он уходит в сортир, чтобы еще раз нервно поссать, я подхожу к Никки. — Попробуй заставить Кертиса почувствовать себя крутым и желанным, а то у него самооценка ниже плинтуса.
Когда он возвращается из туалета, Никки подходит к нему, и я слышу, как она говорит:
150 
