Особенно,... 
70 
Рядом жена молодая с ноги на ногу переступила.
– Пошли отсюда? – предложила.
Это она невзаправду. Это она от обиды. Вот, дескать, пришли-проломились, а нас спиной встречают. Воробьям больше почета, чем Федору с Акулиной. Им хоть крошки, а нам спина.
Уйдем мы, и не зовите – не вернемся.
– Гордые… – протянул человек.
То ли похвалил, то ли осудил.
Ладно.
- – …на салазках мчатся сказки —
- Строят глазки в прорезь маски;
- Да еще скрипят без смазки
- Ржавые слова.
– Ржавые слова? – человек попробовал дурацкую песенку на вкус. Покатал на языке, вдохнул ртом воздух, будто древний херес дегустировал. И выдохнул припевом:
- – Тидли-там, тидли-тут,
- Все куда-нибудь уйдут!
А потом взял да и повернулся.
Знать бы Федору: чего он, Сохач, ожидал? Морды нетопыря? хари потешной, в какие на Рождество парни с девками рядятся? лика прекрасного, в сиянии?!
Шиш тебе, Федор. И тебе, Акулька, шиш. Не будет вам ни хари, ни морды, ни лика. А будет лоб, нос, щеки; рот будет, и подбородок. Лоб высокий, поперек морщины волнами. Нос толстый, угреватый, на конце чуть сизый. Щеки впалые, у рта – складки.
Подбородок бритый.
Сбоку царапина подсохла. Видать, рука дрогнула, когда скоблил.
– Садитесь, – кивнул человек.
– Куда? – неприветливо откликнулась Акулина, женщина и так ласковая, а теперь – вдвое.
– А хоть в траву. Или на бревно… я подвинусь.
Вот еще б подсказал кто: с каких радостей Федору кажется, что допрежь не испытание было – хиханьки?! Отчего только сейчас настоящим запахло, подлинным, чистой воды, высшей пробы? Щекочет в носу тем запахом, в голову шибает, будто неподалеку нашатырь пролили.
И смолой от сосен резче тянет.
- – Жили-были, все забыли,
- Долюбили и остыли,
- Встретимся, воскликнем «Ты ли?!»
- «Я…» – ответишь ты…
– Выбирайте, – мотнул человек лысой головой.
Вниз куда-то мотнул.
Перед ним, в траве, под клювами воробьиными – не крошки, карты рассыпаны. Рубашками вверх. Словно истаскавшийся, усталый шулер забыл собрать со стола. Или экзаменационные билеты для студентов кинули: выбирайте! наш вопрос, ваш ответ! Пожалел Федор, что не успели Друц с Княгиней крестников предупредить заранее: как себя вести надо? Ну да пусть их, не успели, значит, не успели.
Сами себя ведем.
Как надо.
Присел Федор на корточки, к картам потянулся. Уцепил наугад, первую попавшуюся, что рядом с заячьей капустой валялась. А взять побоялся: разорвется карта. Где ж ей не разорваться пополам, когда жена любимая ее за другой край к себе тянет?!
Эх, рыба-акулька, Зверская Дамочка! ну чего ж ты с закрытыми глазами на рожон лезешь? чего зажмурилась?!
– Да ладно вам, – улыбнулся человек. – Раз взяли, берите. Какая разница…
И опять промашка вышла. Ну, пускай не хари-морды-лика – сабли Валетовой ждал Федор, скипетра Королевского, ну, Десятки россыпью на худой конец. Перевернул карту (Акулина разожмурилась обратно, за свой краешек держится, смотрит!), дрогнул сердцем; утер пот свободной рукой.
Чистая карта.
Атласная; белая-белая.
– А другую… другую можно?
Это Акулина. Не утерпела, спросила; попросила, ломая гордыню. Успела, хорошая – промолчи она, так Федор тоже не постеснялся бы: "Можно? другую?"
– Зачем? – спросил человек. Безразлично спросил, скучно. Зевотой рот скривил. И сам ответил:
– Можно, дети. Вам сейчас все можно.
Ухватила Акулина новую карту, перевернула – чисто. Третью – чисто. Федор уж все понял, а жене обидней обидного: пошла колоду тормошить-переворачивать, пустила чинским веером по-над травой…
Все карты чистые.
Все белые.
А Федор ту, самую первую карту, в кулаке зажал. И захочешь отобрать – обломишься. Сердце Федьке подсказывает: правильно. Держи крепче. Вон, даже воробьишки галдят, чирикают: держи! Ветер в малиннике шебуршит: держи! Кузнечики скрипят отовсюду: держи!
Одна песенка глупости в уши нашептывает:
- – В прозе жизни, как на тризне,
- Нету места укоризне —
- Третий-лишний, братцы-слизни!
- Слепнем, как кроты…
– Все? – Федор спрашивает.
– Все, – отвечает человек.
– Ну, мы пошли?
– Ага. Идите.
Напротив белка по ветке скачет. Распушила хвост, нет ей дела до людей внизу. Непуганые здесь белки. Уйди, останься – ей, рыжей, без разницы.
– Так прямо и идти?
– Так прямо. А за ельничком налево и по краю холма. Не заблудитесь.
70 
