На время своего разговора с Хэвершсмом Сара оставила с мужем старого слугу. Когда они снова вошли в спальню, старик поспешно поднялся со стула.
— Как он? — тихо спросила Сара.
— Ничего нового, ваше сиятельство. Наверное, придется еще раз звать лекаря, чтобы пустил кровь…
Сара кивнула. Уходя, доктор сообщил ей, что навестит больного утром, однако Эдвард мог и не дожить до утра. Хэвершем тоже это понял, и в его глазах с новой силой вспыхнула надежда.
— Я начинаю ненавидеть его все сильнее при мысли, что он делал с тобой все эти годы — со страстью и гневом шепнул он, когда они снова вышли в гостиную. От выпитого он раскраснелся, и Сара поняла, то Хэвершем готов на самые необдуманные поступки.
— Не говори об этом, — негромко отозвалась она, обдумывая, под каким бы предлогом удалить от себя Хэвершема. В конце концов она предложила ему пойти отдохнуть в один из гостевых покоев, и, неожиданно для Сары, он согласился почти без возражений.
Предложение Сары, в общем-то, совпадало с планами самого Хэвершема. Он все равно собирался остаться в замке до тех пор, пока судьба его брата так или иначе не определится. Слуги, которым он, уезжая, приказал отправляться в замок следом за ним, уже давно прибыли и разместились на ночлег на сеновале и в подвалах, и он чувствовал, что и ему не повредят несколько часов сна.
Сара же и не собиралась ложиться, и Хэвершем почувствовал, как растет его уважение и восхищение ею. Эта маленькая, хрупкая с виду женщина словно была выкована из стали. Казалось, усталость и напряжение щадят ее, в то время как его самого уже не держали ноги.
Поэтому, когда она предложила ему пойти поспать, он возразил ей только из самолюбия, но быстро сдался и ушел, а Сара вернулась в спальню мужа и, отослав слугу, села в кресло возле его кровати с балдахином. Но стоило только ее спине коснуться подушек, как усталость взяла свое, и Сара начала клевать носом, а потом и задремала.
Ей приснился Хэвершем, стоящий на палубе какого-то судна. Ветер трепал его светлые волосы, одной рукой он показывал куда-то вперед, а второй манил ее за собой.
Сара вздрогнула и открыла глаза. То, что предлагал Хэвершем, было совершенным безумием, хотя сама по себе идея сбежать в Новый Свет была вовсе не так уж плоха. Вот только как ее осуществить? Сара очень хорошо понимала, что у них нет ни малейшей возможности исполнить задуманное, и главным препятствием были ее собственная честь и порядочность, изменить которым она была не в силах. На месте Хэвершема она никогда бы не поступила так с Элис и девочками, хотя от Эдварда она бежала бы, даже рискуя погубить свою душу.
Так она размышляла, и ее голова склонялась все ниже на грудь. Утро — необычайно солнечное и светлое — застало ее крепко спящей, и даже крики горластых петухов во дворе не смогли ее разбудить.
Проснулась Сара от боли. Кто-то сжимал ее руку словно в тисках и свирепо встряхивал, словно собака, которая треплет пойманную в амбаре и уже задушенную крысу. В первые мгновения Сара приняла все это за продолжение своего беспорядочного и изнуряющего сна, но боль становилась все сильнее, и она подумала, что, верно, какое-нибудь животное — возможно, действительно собака — пробралось в спальню и теперь требует, чтобы его выпустили. Но тут ее руку рванули с такой силой, что Сара невольно вскрикнула от боли и открыла глаза.
Сон слетел с нее в один миг, когда она увидела, что Эдвард смотрит на нее, сжимая ее хрупкие пальцы в своей огромной волосатой руке. Увидев, что она проснулась, он стиснул ее руку сильнее, желая заставить ее закричать от боли, и Сара удержалась лишь с огромным трудом.
— Эдвард!..
Она видела, что он не только очнулся, но и каким-то чудесным образом вернул себе всю свою прежнюю силу, но разум ее все еще отказывался этому верить. За прошедшую ночь Сара слишком сжилась со своей безумной надеждой, чтобы отказаться от нее в одно мгновение.
— Как ты себя чувствуешь, Эдвард? — проговорила Сара, едва сдерживая отчаяние. — Ты несколько дней был без сознания. Тебя привезли на телеге, полумертвого… Доктор пускал тебе кровь, но это не помогло. Мы все думали…
Ах какие неосторожные слова сорвались с ее губ! Глаза графа налились кровью, а голос зазвенел от холодного бешенства, которое так хорошо было знакомо ей.
— Вы думали, что" я сдохну, да?! Как какой-нибудь бродячий пес?.. Вы надеялись, что я сдохну, и теперь вам очень-очень жаль, что этого не случилось… — Он продолжал сжимать ее руку в своих пальцах, явно радуясь тому, что даже сейчас, ослабевший и больной, он способен причинять ей боль.