127 
Пока Саманта готовила завтрак, муж объяснил, что камнепад отрезал их от внешнего мира. Она заметила, что и он двигается как-то скованно: по-видимому, тоже не избежал телесных повреждений.
– Сними рубашку, я осмотрю твои ушибы, – бросила она с нарочитой небрежностью, подавая ему завтрак. – У тебя, похоже, сломаны ребра.
Он пожал плечами.
– Я уже проверял. Это всего лишь царапины, через некоторое время заживут.
Она снова села на корточки и нахмурилась.
– Откуда ты знаешь? Ты же едва двигаешься. Я не слишком опытная медсестра, но на ребра наложить повязку смогу и перебинтую как надо.
В ответ мужчина коротко засмеялся.
– Знаю. Твои руки заботились обо мне в тот день, когда мы встретились. Сядь, Саманта, ешь спокойно. Я врач и знал бы, если бы сломал ребро или порвал связки. И я знаю, что голова твоя сейчас раскалывается от боли. Тебе нельзя ничего делать – только отдыхать. – Он вдруг опять встревожился. – Ты больше ничего не повредила? Где еще болит? А может быть, какое-то кровотечение?
Саманта повела плечом и села, скрестив под собой ноги и поставив тарелку на колени.
– Я пока не свыклась с головной болью и, возможно, ушибла еще и копчик, но это вроде бы все. – Она быстро взглянула на мужа. – Не принимай так близко к сердцу.
– Хорошо бы осмотреть тебя еще раз, когда ты позавтракаешь. Крайне неудачное падение.
Саманта недовольно поежилась. Она замужем за доктором? В это трудно поверить. Мужчина вопросительно смотрел на нее, и в глазах его читалась та же забота, что и вчера вечером. Но от мысли раздеться перед ним и позволить себя осмотреть ее снова слегка замутило. Странно, пациент не должен испытывать стыда перед врачом.
Она покачала головой.
– У меня все нормально, – беспокойно сказала она. Он многозначительно улыбнулся.
– Так мы можем заниматься любовью? Она почему-то покраснела.
– Вряд ли. – Она заставила себя снова посмотреть ему в глаза, и ее сердце тотчас затрепетало. Она попыталась представить себе его ласки, и по телу ее пробежала беспокойная дрожь. Но Саманта овладела собой. – Я до сих пор не знаю твоего имени.
Он как-то странно посмотрел на нее и поднялся на ноги.
– Здесь меня знают как Слоана Толботта. Слоан Толботт! Человек, который выгнал из поселка отца. Человек, которого она собиралась убить.
Боже Всемогущий, что же с ней случилось?
Глава 40
– Не смотри на меня так, Саманта, – прервал он ее размышления. – Мы с тобой очень много пережили за эти месяцы. Не делай так, чтобы мы переживали все снова.
Девушка сделала глубокий вдох и кивнула. В эту минуту она видела в нем героя, человека, которому можно доверять и который так заботится о ней. Она испытывала незнакомое ей доныне чувство защищенности – по крайней мере теперь, когда окружающий мир утратил порядок, а часть ее прошлого просто исчезла.
– Хорошо. Ну а если память ко мне не вернется? Что делать тогда? Я совершенно не помню, что нас соединило. – Она взглянула на него с надеждой. – Мой отец вернулся? Между вами все улажено?
Глаза его виновато сверкнули – он явно что-то скрывал. Но его ответ звучал все же вполне искренне:
– Мы все уладим, когда он вернется. Сейчас его разыскивают мои люди. Говорят, он в Мексике. Гонец вернется со дня на день.
– Хорошо. Раз я твоя жена, то должна тебе верить. Но обычно я никому не верю. Мы никогда не ссорились по этому поводу?
– Как тебе сказать… Иногда ты бываешь чересчур доверчива, а я очень упрям. Но мы все преодолеем. Ты вчера здорово меня напугала. Я понял, что без тебя мне не жить. – Он протянул ей руку. – Иди сюда. Думаю, тебе надо немного отдохнуть. Вот проснешься – и все вспомнишь. Я обещаю, что стану другим. Поэтому давай-ка посмотрим лучше, чем можно тебе помочь.
Саманта взяла его за руку, с удовольствием ощутив силу и власть мужа, и позволила поднять себя на ноги. Головой она едва касалась его подбородка, и это тоже ей понравилось. Ощутив колючую щетину, Саманта отважилась спросить:
– Забыли наш бритвенный прибор? Слоан на миг застыл, затем озорно улыбнулся, нагнулся и потерся своей щетиной о ее щеку, а затем захватил ее губы своими… Все произошло столь стремительно, что она не смогла бы остановить его, даже если бы захотела. Она и не хотела.
Поцелуй опьянил Саманту: никто и никогда не целовал ее так. Губы его были жесткими и горячими, язык скользил по ее губам, пока они сами собой не приоткрылись. Она ощущала кофе у него на языке, вдыхала его мужской запах, а он только теснее прижимал ее к себе. Обняв его за шею, девушка и сама прижалась к нему, полностью уступая его силе.
127 
