100 
Они услышали приглушенные вскрики, как только вышли из шумной гостиной. Слоан тотчас ускорил шаг.
Они проскочили кухню и выбежали на задний двор. Здесь было темно, но крики стали слышнее. Саманта почувствовала, что за ними следом бежал кто-то еще.
Как только Слоан устремился на шум, Саманта услышала чей-то встревоженный голос – за ними наверняка наблюдали. Девушка не отставала от Толботта, ориентиром служила его белая рубашка. Кто-то выскочил из кухни с лампой в руках, и широкая полоса света прорезала темноту двора.
Ужас и бешенство охватили Саманту: в темноте сарая мелькнули золотые локоны Гарриет! Ее заслоняла массивная тень, но Саманта сразу узнала ее голос и приглушенный стон, как бы насильник ни прикрывал ей рот. Взвизгнув от ярости, Саманта рванулась к нему, но Слоан опередил ее.
Дернув мерзавца за ворот, Слоан ударил его тяжелым кулаком в челюсть и опрокинул на землю. Затем, резким рывком поставив на ноги, нанес ему новый жестокий удар – на этот раз в живот. Человек издал какой-то сдавленный звук и рухнул на колени.
Гарриет, всхлипывая, припала к Саманте и уткнулась ей в плечо. Слоан еще раз поднял насильника на ноги. Очередной удар был столь же сокрушителен и хорошо рассчитан, как и предыдущие два. Саманта поморщилась, представив, что чувствует обидчик Гарриет при этой зверской экзекуции: его постепенно превращали в кучу хлама, в мешок с перебитыми костями…
Вокруг собралась толпа. Вперед вышел Краснокожий Джо и попытался удержать Слоана от новых ударов. Джо поднял обмякшего горняка за ворот и швырнул его в руки двух крепких рудокопов.
– Что вам угодно с ним сделать? – коротко спросил он, ни к кому персонально не обращаясь.
– Повесить, – отозвался Слоан, отирая лицо и оглядываясь на женщин, вжавшихся в стену. Платье Гарриет было сильно изорвано, а ее обычно аккуратно уложенные волосы в беспорядке разметались по голым плечам. Его губы сумрачно искривились, когда он увидел страх, который вызвал у нее его вердикт. – Или вывалять в смоле и в перьях? На выбор, мисс Нили.
Саманта пыталась опознать виновного, но тщетно. Видимо, один из тех, кто приходил в поселок и исчезал без следа. При виде разбитого в кровь лица она не испытала никакой жалости. Хорошо хоть штаны его были застегнуты, иначе она бы просто-напросто перерезала ему горло.
Гарриет рядом с ней прошептала:
– Смола с перьями.
Толпа загикала, кто-то тотчас побежал за веревкой.
– Где Вождь Койот? – спросил Слоан. – Есть у него еще эти цыплячьи перья?
– Я разожгу огонь, – предложил кузнец, устремляясь к себе в кузницу.
Переход от радости к насилию подействовал на всех отрезвляюще. Саманта передала Гарриет матери с рук на руки и повернулась к Слоану. Во взгляде его читались привычный холод и уверенность в себе. Он был совершенно трезв и прекрасно знал, что делал. Надо преподать урок всему поселку, пусть знают, что любое насилие будет пресечено и пострадает только виновный.
Люди разбрелись по двору в поисках необходимого для экзекуции. Она в замешательстве направилась к дому.
Она всегда защищала семью, правда, это было очень нелегкой задачей: без оружия в руках мужчины не принимали ее всерьез. Теперь у нее не было оружия, а было только дорожное платье – вместо обычных джинсов. Она оказалась бы беззащитной перед обидчиком Гарриет. И Слоан выполнил ее работу за нее.
Страшновато, конечно, уступать это право человеку, которого презираешь, но она была единственной, кто бы возмутился его вмешательством. Все остальные находили это совершенно естественным – не только потому, что она женщина, а он мужчина, но и потому, что он стал теперь членом ее семьи. Слоан имел право защищать женщин своей семьи любым способом, который посчитал бы уместным.
Это отрезвляло куда больше, чем само насилие! Не желая больше думать обо всем этом, Саманта пошла помогать матери успокаивать Гарриет. Может быть, завтра, когда они отдохнут, все встанет на свои места?
К тому времени, когда шум на улице стих, Гарриет уже задремала. Все еще возбужденная, Саманта приводила в порядок гостиную, не зная, чем бы еще заняться. Люди перешли в салун, ознаменовав праздник дополнительной выпивкой. Она по-прежнему не отваживалась пойти в отель и занималась привычными делами в привычном доме. Но ей казалось, что Слоан не одобрит, если она останется здесь ночевать.
Когда Толботт без стука вошел в дом, уже по его выпрямленной спине и выражению лица она поняла, что не ошиблась. Он немедленно отыскал ее глазами, и стало ясно, что он пришел именно за ней – и мог вытащить даже из постели, имей она глупость туда забраться. Получив уверения, что она только его и дожидалась, он поискал мать.
100 
