Особенно,... 
77 
– Рядом? Нэлл, ты уезжаешь?
– Не все так страшно. Отец не решится продать меня. Мать не позволит. Она нашла и мне место в Лондоне, очень хорошее место. Буду компаньонкой у старой леди. Если я ей понравлюсь, она мне отпишет сотню-другую фунтов в завещании!
– Нэлл!
– Детство кончилось, мой Чарли!
– «Что умер я, мне снилось. Странный сон…»
– Не болтай чепуху! Лучше подумай, как устроишься в столице. Имей в виду, я буду ревновать тебя, Ромео!
4
Возле старого, времен первых Георгов, трехэтажного дома, где многоликий мистер Бейтс нашел пристанище, фонарь все-таки горел. По примеру модника-Парижа, сюда провели Gaz de houille, и желтый свет заливал кирпичную кладку. Мистер Бейтс полюбовался пылающим газом – и вспомнил таинственный колокол, чей звон тревожил лорда Джона. Раньше он посмеялся бы над мнительным аристократом, но теперь даже посочувствовал ему. У каждого свой колокол-страх. Недавно и мистер Бейтс понял, чего боится больше всего. Забыть себя – не вернуться, навек оставшись рыжим уродом с акульими зубами.
«Что умер я, мне снилось. Странный сон, сознанья не отнявший после смерти…»
Комната, которую он снимал, находилась под крышей. В доме имелись квартиры получше, но мистер Бейтс старался не привлекать лишнего внимания. Обитатели бельэтажа на виду, а кому нужен чердачник?
Внутри, за прочной дубовой дверью, царили порядок и бедность. Узкая кровать, чисто выскобленный стол без скатерти, прочный табурет. Единственное, что выбивалось из общего ряда – морской сундук, окованный потемневшей медью. Его мистер Бейтс задвигал под кровать и прикрывал серым хозяйским одеялом. Сейчас одеяло было свернуто, сундук выдвинут на середину комнаты; на столе лежал ключ с узорчатой бородкой.
Мистер Бейтс взвесил ключ в руке, поднес к замочной скважине…
«Батюшка! Матушка! У меня лицо течет! Помогите!»
«Господи, Николас! А я так надеялась… Сделай что-нибудь! Это же твой сын!»
«Слушай меня, Чарли. Лицо течет? Пусть течет, это мы исправим. Такая у нас, Бейтсов, порода. Знаешь, что такое мускул? Молодец! У нас вся кожа – вроде мускула. У твоих братишек этой беды вроде бы нет, и хвала Творцу. Ты же слушай меня внимательно. Брось плакать, первое дело – спокойствие…»
Ключ провернулся без шума. Откинулась тяжелая крышка. Под ней обнаружился сюртук – тщательно сложенный, присыпанный пахучим табаком. Мистер Бейтс переложил сюртук на койку и достал из сундука кипу бумаг. Пришлось зажечь две свечи, после чего документы легли на стол. Крепкая ладонь легла поверх, взяла первый лист.
– И вы ни разу не спросили о цели нашей… деятельности…
Голос лорда Джона сменился тихим хихиканьем. Цель нашей деятельности, значит? Газетная, желтая от времени статья; заголовок, восклицательные знаки – дыбом, ором в сотню глоток:
«КАРБОНАРИИ НА КАТОР-СТРИТ!!! МИНИСТРОВ УБИВАЮТ!!!»
Ниже – буквы помельче, словно испуганные тараканы. «Карбонарий Тистльвуд,[31] по примеру злодеев-итальянцев, собрал отряд в тридцать головорезов!» «Решил свернуть шеи всему правительству!» «Убийцы на улицах, Лондон в панике!» «Третья Английская революция?»
– Ни вы, ни я – не преступники, не душегубы из Сохо!
В голосе лорда Джона звенела неподдельная любовь к ближнему. Мистер Бейтс откашлялся и с удовольствием повторил:
– Не душегубы из Сохо! Да, милорд, не из Сохо. Мы – душегубы с Катор-стрит.
Взгляд скользнул по фразе: «Собрал отряд в тридцать головорезов…»
- Его наследник, младший Фортинбрас,
- В избытке прирожденного задора
- Набрал по всей Норвегии отряд
- За хлеб готовых в бой головорезов…
Под низкими сводами зазвучал совсем иной голос – ясный и чистый тенор Чарльза Бейтса, поклонника Вильяма Шекспира и Эдмунда Кина.
- Вот тут-то, полагаю, и лежит
- Важнейшая причина наших сборов,
- Источник беспокойства и предлог
- К сумятице и сутолоке в крае…
Прервав монолог, он вернул бумаги в сундук, но запирать не стал, лишь отодвинул в сторону. На столе остались чистый лист и маленькая чернильница.
– Эмигранты. Заговорщики, – хриплое карканье дышало укоризной. – Отщепенцы, злоупотребляющие гостеприимством нашей матери-Англии…
Перо быстро вывело:
«№ 1. И. Г., немец, кинжальщик. Готовил покушение на короля Прусского».
– Нужен тот, кто выглядит и держится пристойно. Как солидный негоциант…
«№ 2. П. К., итальянец, карбонарий. Член Миланской венты, министр Революционного правительства…»
77 
