296 
– Зачем вообще мне их показывать? – спросил маму Джек.
– Я когда-то была красива! – возопила мать; ее в фотографиях интересовали собственные груди, Джека – татуировка.
Как она гордилась, что сумела скрыть от него татуировку! Так гордилась, что ей всенепременно требовалось показать ее Джеку после смерти, требовалось знать, что Джек узнает о ее успехе и гордости. И то правда – во фразе «Покуда я тебя не обрету» заключался весь Джек Бернс, с четырех лет и по настоящее время.
Доктор Гарсия работала психиатром, то есть представляла собой полную противоположность редактору. Джек не смел ничего удалить из рассказа – решительно ничего, сказала доктор Гарсия. Более того, порой она требовала куда больших подробностей, чем Джек сообщал поначалу; она требовала «независимых подтверждений» его рассказу. Ее особенно интересовали все случаи, буквально все, когда Джек чувствовал влечение к женщинам постарше – «ибо здесь и крылась проблема», говорила доктор Гарсия. Агрессивность, немотивированная жестокость к Джеку со стороны девочек и женщин постарше, – у нее должна быть причина; Джек каким-то образом, сам того не ведая, провоцировал этих девочек и женщин, и вот теперь нужно понять, почему это так происходило.
Пенис в руках у женщин – это тоже оказалось важным для доктора Гарсия. Больше всего ее поразил тот факт – единственный случай в ее практике, – что когда женщина брала Джека за пенис, то далеко не всегда занималась с ним после этого любовью. Другая загадка – судьба чувства близости к матери, которое Джек так остро испытывал в детстве: едва он подрос, как они с мамой стали друг другу чужими, навсегда, окончательно и бесповоротно. Похоже, Джек каким-то шестым чувством понял, что Алиса лжет ему, понял куда раньше, чем сумел найти тому доказательства.
Загадки продолжались. Доктор Гарсия никак не могла взять в толк суть его отношений с Эммой, особенно в сравнении с его отношениями с миссис Оустлер (у них были как общие, так и противоположные черты). Хочет ли Джек до сих пор спать с Лесли, интересовалась доктор Гарсия. Да или нет? И почему?
Доктор Гарсия была педант из педантов.
– Ну вот, с периодом школы Святой Хильды покончено, – несколько раз говорил ей Джек.
– Нет, что ты, Джек, конечно нет! – отвечала доктор Гарсия. – Мальчик с твоей внешностью в школе для девочек! Ты шутишь? С периодом школы Святой Хильды ни в коем случае не покончено – боюсь, тебе до самой смерти не удастся с ним покончить, Джек!
Он устал излагать ей коллекцию противоречащих друг другу фактов, собранную им за свою жизнь, особенно во время второй бесславной поездки по Северному морю и Балтике. Но доктора Гарсия хлебом не корми, а дай выслушать еще одну пару противоречащих друг другу фактов.
– Сколько времени прошло с последнего раза, когда тебе хотелось одеться женщиной? – спросила она его. – Я имею в виду не в кино.
Джек, видимо, не сразу ответил.
– Вот видишь! – сказала доктор Гарсия. – Давай, давай, рассказывай дальше; выкладывай про себя все.
Джеку иногда казалось, что он не к психиатру ходит, а на писательские курсы, разве только бумаги не хватает. Когда же доктор Гарсия выдала ему первое домашнее задание – приказала написать кое-что, Джек едва не отказался от ее услуг. Подумайте только – она хотела, чтобы Джек написал письмо Мишель Махер! И не одно, а несколько, и не для того, чтобы ей их послать, а чтобы зачитывать их доктору Гарсия на сеансах!
– Я никогда не смогу объяснить Мишель, что со мной, – сказал Джек. Прошло почти два года с тех пор, как она написала ему. Он так ей и не ответил.
– Джек, но ведь ты именно этого и хочешь, не так ли? – спросила доктор Гарсия; он не мог не согласиться.
Еще Джеку не нравилось, что офис психиатра расположен на Монтана-авеню в Санта-Монике, в пяти минутах ходьбы от кафе, где он впервые встретил Миру Ашхайм – еще одну женщину постарше, сыгравшую важную роль в его жизни.
– Как любопытно! – сказала доктор Гарсия. – Но не рассказывай мне об этом покамест. У нас с тобой все должно быть в строго хронологическом порядке.
В 2000 году Джек получил «Оскара» за лучший сценарий по ранее опубликованным произведениям. Доктор Гарсия не без интереса отметила, что он называет свою статуэтку Эммин «Оскар», но не позволила рассказать ей почему. Даже «Оскар» вынужден был склонить голову перед диктатом хронологического порядка.
Джек, однако, отправил Мишель Махер ответ – чем весьма разочаровал доктора Гарсия. У нее нашлось много причин для недовольства. Во-первых, Джек не показал ей письмо, во-вторых, текст был совершенно дурацкий: после восемнадцати лет полного отсутствия между ними каких бы то ни было отношений послать такое письмо – верх идиотизма, считала психиатр.
296 
