.
Очередная сказка о Золушке 
30 
Он перевел взгляд еще дальше и на короткое время оказался в мозгу бездомного, ищущего пропитание на тихих руинах Манхэттена, потом посмотрел на мир глазами дикого химерика-кондора, парящего высоко над южными Андами, потом заглянул в мозг молодой новозеландки, занимающейся серфингом поутру. Потом он стал частью тройного мозга химерика в ките-глубиномере, плавающем где-то в Тихом океане, потом соединился с молящейся жрицей в каком-то полуночном храме Сингапура, за которой последовал пьяный ночной сторож на заводе овитроники в Ташкенте, потом страдающий бессонницей агронометр в Аравии, запутавшийся отшельник, втуне читающий проповедь внутри дымной опиекурильни в старой Праге, и, наконец, сонный воздухоплаватель, спускающийся сквозь темноту над Таманрассетом.
Все это, конечно, расширяло кругозор, но… А вот армейский полковник двора думает о своей новой любовнице. Это уже получше.
… Жена Сессина!
Неужели это простое совпадение?
Ты, видимо, подумал «семь» в смысле использования семи из твоих восьми жизней в крипте. Если только ты не оказался здесь по той простой причине, что наплевательски относился к своим жизням, то я полагаю, что ты попал в беду и тебе угрожает серьезная опасность.
Итак, ты здесь, в том месте, которое давным-давно на всякий случай приготовил для себя. Безопаснее всего оставаться в комнате, где все действует так, как в реальности. Использование экрана, возможно, связано с риском, а выход за дверь – несомненно связан. Ты находишься в корковой основе крипта, это последний разумный уровень перед хаосом.
Если ты знаешь кого-нибудь, кто остается преданным тебе в смертном мире, то можешь попытаться обратиться к ним через экран; это новый адрес, еще ни разу не задействованный, так что первый вызов будет безопасен. Безопасность остальных гарантировать нельзя.
Если ты полагаешь, что сидеть и ждать помощи безопасно, загляни в шкафчик у кровати: там есть книга, пузырек и пистолет. В книге – библиотека общих сведений, от жидкости в пузырьке ты уснешь и будешь спать, пока кто-нибудь тебя не разбудит, а пистолет будет воздействовать на других только в пределах этой комнаты.
Если надумаешь уйти, направляйся отсюда на запад – то есть в сторону от океанского туннеля, на который выходит окно комнаты. Когда упрешься в стену, повернешь налево и пойдешь до перепускного шлюза. Там поднимешься по ступенькам. Увидишь курильню, называющуюся Дом на полпути. Hopfgeist [4] расположен дружески. Надеюсь, ты никому не сообщал свой самый секретный код. И не забыл его. И не изменил.
Помни, что если ты покинешь комнату или выйдешь отсюда на связь во второй раз, то станешь уязвим, а если будешь открыто общаться с криптом, то выдашь как свою личность, так и местонахождение. Ты можешь запрашивать информацию у других конструктов, которым доверяешь, и можешь перемещаться внутри крипта. Это все.
Ты теперь вне закона, мой друг. Беглец.
Я (то есть ты) устраиваю все это сразу после понюшки Забвения. Так что если все получится – получилось, – то ты, возможно, вспомнишь, как однажды пришел в себя на полу своего кабинета вечером среды, с пустой головой, спрашивая себя, с чего это ты вдруг надумал принять эту дрянь. А если что-нибудь не срастется, то из-за того, что ты был пьян, когда тебе пришла в голову эта мысль. Я сейчас пьян, но чувствую себя здесь прекрасно. Как бы то ни было, Аландр, желаю тебе удачи. Я все время буду с тобой.
Твой.
Сессин сложил лист бумаги и сосредоточенно разорвал его на мелкие кусочки.
Он находился на уровне крипта над областями хаоса, где (в явном противоречии со здравым смыслом) все в гораздо большей степени происходило по правилам реального мира, чем где-либо в другом месте базы данных. Бросишься здесь с крыши и не сможешь внезапно решиться на полет – упадешь на землю и разобьешься. Зная, что здесь все происходит на самом деле, было трудно ошибиться и случайно попасть в хаотические области крипта. Это было последнее предохранительное устройство, предусмотренное системой.
Он не знал, что ему делать с прочтенной только что запиской, а потому пожал недоуменно плечами и представил, что она исчезла, но она, конечно же, никуда не делась. Он проглотил один из клочков, но вкус у бумаги был горький, и Сессин почувствовал себя идиотом. Он покачал головой и положил бумажные клочки в один из карманов куртки.
30 
