Особенно,... 
60 
А если Господь отменил Свои законы лишь для них, что можно возразить на это? Чему только Дух Божий не учит нас — и даже то, что кажется грехом в очах человеческих, пред Ним праведно. Узрите, что вы свободны, — сказала она. — Делайте то, что по душе вам.
«Ушла, нету», — сказал Келли.
Что она имела в виду? К какому греху перед людьми, но не перед Богом, их направляли? Что они совершили недолжного, чего из должного не совершили?
«Я знаю, — сказал Келли Джону Ди. — Золото есть порождение, схожее с деторождением. Следовательно, его не может произвести человек, не давший потомства. Который… который не может».
Они разговаривали тихо, хотя в комнате не было никого и никто бы их не подслушал. Снова стоял май. {142}
«Ужели твоя жена, — спросил Джон Ди, — не покорилась тебе?»
Келли снял с головы шапочку, которую носил всегда (она скрывала шрамы там, откуда много лет назад были отсечены уши за фальшивомонетничество, или за колдовство, или за то и другое — он не хотел рассказывать).
«Отчасти покорилась, — сказал он. — Но не вполне».
Еще в Англии ангелы избрали Джоанну Купер из Чиппинг-Нортона в жены Эдварду Келли; во всяком случае, они заявили Келли, что он должен жениться, а Джоанна не возражала. Она была всего лишь двадцати четырех лет от роду, непонятлива и терпелива. Келли терпеть ее не мог и едва выносил женино присутствие.
«Она что, — осторожно спросил Ди, — все еще девственница? Virgo intacta?» {143}
«Почти что».
Джон Ди разгладил бороду ладонью. Его друг всегда был смешением жара и холода, мужского и женского. Как-то Ди изготовил для него снадобье, дабы укрепить его мужскую силу.
«Но ты, — сказал Келли. — И твоя Джейн. Та, из чьего лона вышли столь многие».
«Просто напасть», — сказал Джон Ди.
«Артур, Роланд, Катерина, Майкл, — сказал Келли. — И те, кто не выжил».
«Двое», — сказал Джон Ди.
В неутоленном беспокойстве Келли встал с табуретки, сложил руки за спиной, потом перед собой, сел вновь, согнувшись, как от боли, беспокойно двигая головой, словно искал что-то.
«Эта наша квадратура, — сказал он. — Наша четверица. В ней брешь, изъян, недостача, которую нужно восполнить».
Джон Ди не отвечал. Как и Келли, он знал, что алхимическое золото — порождение тех, кто его взыскует, подобно меду, созданному пчелами. Лишь чистейшие и благороднейшие души способны получить в своих горнах эту чистейшую и благороднейшую из всех субстанций. Робких ждет неудача; маловерные потерпят поражение; нечистые и злые произведут на свет подделки и чудовищ.
Наконец он спросил:
«Как восполнить?»
«Они говорили со мной, — произнес Келли, — о парном обмене. Но я не хотел слушать».
Джон Ди поднял голову и внимательно посмотрел на своего друга, смотрел долго, ожидая, не обретут ли слова какой-то смысл.
«Они велели, — продолжал Келли, — чтобы у нас все было общее».
«Да. Так оно и есть».
«Мы должны жить, словно в Золотом веке, и так мы вернем тот век. Когда золото прирастало в земле».
Джон Ди осторожно кивнул.
«А значит. А следовательно, мы должны и женами владеть сообща. Uxores nostres communes» [29]
С колокольни доносился призыв к «Ангелюсу» {144} , и сладкий звон каждого удара плавал в весеннем воздухе, наполняя комнату, пока его не вытеснял следующий.
«Кто тебе это сказал?» — спросил Джон Ди.
«Ко мне тайно приходил один маленький дух, — сказал Келли. — Имя его Бен». {145}
«Бен?»
«Он сказал, что такой обмен — не грех, но необходимое условие нашего совершенствования; и об этом же говорили ангелы, хотя и туманно, обиняками. Но я не соглашусь на это. Ни за что».
«Раньше ты не говорил о таком».
«Бен научил меня отгонять винные пары из масла. И сказал, что, если мы не подчинимся голосам, мой порошок проекции утратит силу. Чтобы очистить масло, говорил он, возьми два серебряных блюда, накрой одно другим, а отверстие в них…»
«Общие жены, — произнес Джон Ди. — Это великий грех, учение самое нечестивое. Они не могли так сказать».
«Сказали. Говорили. Вот и давай не будем больше с ними иметь дело. Клянусь, больше словом с ними не перемолвлюсь».
Он сомкнул длинные пальцы, опустил их на колени и уставился в пустоту.
Джон Ди изучающе смотрел на него. Снова и снова Эдвард Келли играл эту роль в общении с духами, которых дано было видеть лишь ему: протестовал, сомневался, отказывался иметь с ними дело, именовал их проклятыми и говорил, что он и его наниматель, общаясь с ними, подвергают свои души опасности. Так что Джону Ди всякий раз приходилось просить его, успокаивать, рассеивать страхи и вновь просить, уговаривать. Умолять его сделать то, чего он жаждал в душе.
60 
