Особенно,... 
131 
Дверь открылась, и Клейнберг встал из-за стола. В комнату вошла миссис Мур, застегивая на ходу ремень на поясе юбки.
— Ну вот, все позади, и вы наверняка этому рады,— произнес он, не зная, что еще можно сказать человеку, которому повезло испытать чудесное исцеление.
— И в самом деле, приятно, что все уже в прошлом,— счастливо вздохнула она. На ее невыразительном лице играл румянец, и видно было, что ее душу обуревают эмоции.— Мисс Левинсон просила сказать вам, что рентгеновские снимки будут готовы минут через пять — десять.
— Прекрасно. Я взгляну на них, доложу о результатах доктору Берье и подготовлю заключительный отчет. Вам не придется долго ждать. Уверен, что Медицинское бюро свяжется с вами скорейшим образом. Благодарю вас за ваше терпение, миссис Мур. Больше мы не причиним вам неудобств.
Она сняла с вешалки свой летний пиджак.
— Это я вам благодарна, поверьте. Спасибо вам за все. До свидания, доктор Клейнберг.
Эстер Левинсон принесла свежие рентгеновские снимки, включила свет на смотровом настенном экране и прикрепила к нему все четыре снимка. Клейнберг поднялся с места и наметанным взглядом впился в негативы, в то время как Эстер встала за его спиной в ожидании слов одобрения.
— Мм, вот этот,— ткнул Клейнберг пальцем в третий снимок,— получился неважно. Нечеткий, размытый какой-то. Наверное, пошевелилась в этот момент.
— Она была неподвижна, как статуя,— возразила Эстер.— Ведь она стала профессионалом в этом деле. Ей, наверное, уже миллион раз приходилось проходить рентгеновское обследование. Госпожа Мур находилась в правильной позиции и за все время ни разу не шевельнулась.
— Ну, не знаю,— пробормотал Клейнберг.— Знаете что, уберите-ка все снимки, кроме вот этого, плохого. А рядом с ним повесьте два из более ранних, на которых есть эта часть подвздошной кости после излечения. Вы найдете их в папках с датами.
Пока сестра рылась в папках, Клейнберг продолжал изучать новые снимки. Подошла Эстер и, сняв три негатива, заменила их аналогичными, но сделанными ранее.
Закончив, она отошла в сторону, и Клейнберг уткнулся носом в освещенную рентгеновскую пленку. Изучая снимки, он не проронил ни слова, лишь несколько раз поцокал языком.
Наконец доктор выпрямился и произнес:
— Я уверен, что все в порядке. И все же хотелось бы получше разглядеть картину именно под этим углом. Возможно, я излишне педантичен, но, когда имеешь дело с так называемым чудом, появляется желание поближе ознакомиться с чудесными результатами.
— Мы можем снять ее еще раз, если вам так хочется.
Клейнберг кивнул:
— Именно этого мне хочется, Эстер. Чтобы больше ни к чему нельзя было придраться. Сделаем хороший снимок и тогда с легкой душой провозгласим нашу пациентку чудо-женщиной. Значит, так: отправляйтесь к секретарше доктора Берье. Она знает, где разыскать пациентку. Пусть позвонит миссис Мур и назначит ей еще одно рентгеновское обследование на два часа дня. Хорошо?
— Уже бегу,— ответила Эстер.
— Встретимся в приемной через несколько минут. Прогуляемся по городу, обещаю угостить вас обедом. А потом вернемся, завершим дела с миссис Мур и улетим в Париж. Как вам мой план?
— Замечательный,— улыбнулась Эстер, что было для нее большой редкостью.
* * *
Микель Уртадо вздрогнул и проснулся. Что-то словно пробежало по его щеке и коснулось губ, пробудив от глубокого сна. Он открыл глаза и увидел Наталию, которая, стоя на коленях, дарила ему уже третий поцелуй.
Микель потянулся, чтобы привлечь ее к себе, но она быстро отстранилась, будто заранее предчувствовала это его движение. Наталия передвинулась к краю постели и начала ощупывать прикроватную тумбочку в поисках своих темных очков. Найдя и надев их, она легко соскочила с кровати.
— Ну как, Микель, проснулся? — спросила она.
— Полностью и окончательно.
— Хотела убедиться, что ты не спишь, потому что мне надо сказать тебе одну вещь. Я тебя люблю.
Он сидел на кровати и смотрел на нее. Это было захватывающее зрелище: полностью нагая девушка от макушки до колен — нижняя часть ее ног скрывалась за кроватью. Крепкая, точеная фигура, казалось, излучала свет. И в довершение ко всему — солнцезащитные очки.
— А я люблю тебя,— мягко проговорил Микель.
Наталия на ощупь нашла свежий лифчик и трусики, висевшие на спинке стула.
— Ты самый чудесный любовник на свете,— сообщила она.
131 
