142 
В кармане действительно оказались забытые кем-то из приятелей ключи. Колоду карт журналист сунул в «бардачок», а вот их – забыл. Три ключа на стальном колечке и тяжелый, размером с советский пятак, кругляш.
Брелок – немудреная бронзовая цацка.
– А статья будет называться «Страшная М.».
Ладонь Гели Реф отдернулась от бретельки, дрогнула, коснулась горла. Косте вдруг подумалось, что женщине тоже холодно.
- Бьет крылом седой петух,
- Ночь повсюду наступает…
Странные слова прозвучали тихо, еле различимо. Журналисту показалось, что он ослышался.
- …Как звезда, Царица Мух
- Над болотом пролетает.
- Бьется крылышком отвесным
- Остов тела, обнажен,
- На груди пентакль чудесный
- Весь в лучах изображен.
- Нет, не ошибся – стихи. Незнакомые, удивительные.
- На груди пентакль печальный
- Между двух прозрачных крыл,
- Словно знак первоначальный
- Неразгаданных могил.
- Есть в болоте странный мох,
- Тонок, розов, многоног,
- Весь прозрачный, чуть живой,
- Презираемый травой…
Гели Реф пошатнулась, ладонь, сжимавшая горло, скользнула к груди. Костя недоуменно моргнул, но быстро сообразил – бросился к ней…
– Нет! – Женщина отстранила его руку, выпрямилась. – Все в порядке. Вы подумали о статье, мне вспомнились стихи… Ничего не случилось, Константин, правда?
– «М.» сразу дает максимум ассоциаций. – Костя взглянул на проносившиеся за окошком машины огни, пытаясь сообразить, как они едут. Родной город, знакомый до последнего канализационного люка, в эту минуту казался чужим и даже жутковатым.
– Как у Гоголя. – Гели Реф не спросила, констатировала.
– Не только! – Журналист оживился, потер лицо (пот! пот! в тренажерный зал!). – С одной стороны – конечно же, «Страшная Месть». Но с другой… Подсознательно «М.» – это и Марена, и Мара, и Мертвецы. А для тех, кто Толкиена читал, – еще и Моргот с Мордором. Считается, что «М» ассоциируется со смертью больше, чем любая другая буква…
«Со смертью – и с Машкиной Людмилой Васильевной», – добавил он, но, конечно, не вслух.
Гели Реф любезно предложила подкинуть его домой на своей белой «Тойоте». Журналист столь же любезно согласился.
О том, что случилось – и чего не случилось, – не вспоминали. Костя то и дело порывался достать из кармана связку ключей для детального изучения, но каждый раз благоразумно от подобной идеи отказывался. В конце концов, все это могло быть совпадением.
…Как и пять трупов в парикмахерской, где честно трудилась Страшная М. Как невпопад вспомнившаяся его спутнице Муха – и не обычная, а Царица. Можно сказать, Повелительница.
– Сюда! – Костя не без труда очнулся, заметив огни знакомого гастронома. – Сейчас, в следующий переулок.
Закрывая дверцу и повторив, что интервью будет готово послезавтра или даже завтра, журналист решился и задержал руку.
– Гели… Не знаю, как вас зовут на самом деле, но это неважно.
Он выждал секунду, другую… Напрасно.
Ладно!
– Сначала я сгоню брюхо. На это уйдет… месяц. Потом потрачу очередной гонорар на букет орхидей и попрошусь к вам на прием. Упаду на колени и буду просить прощения. Не за то, что я сволочь, – таким, видать, и умру. За то, что я был сволочью по отношению к вам.
Костя вновь замолчал, ожидая. Секунды тянулись, глухо и нетерпеливо урчал мотор. Наконец из темноты салона послышался тихий голос:
– Хорошо. Я буду ждать.
Телефон позвонил ровно в час ночи.
– Костя! Костя!.. – услыхал журналист, не успев сказать «алло!». – Это я, Игорь! Извини, что поздно…
По голосу можно было понять все – или почти все. Еще один абзац ненаписанной статьи: невеста по имени Елена не послушалась, согласилась довериться страшным рукам страшной М…
– Мама! У мамы инсульт! Ее надо в больницу, надо вынести из дому, а в «Скорой» одни женщины…
Одеваясь, Костя машинально сунул руку в карман. Ключи! Вечером он почему-то о них не вспомнил…
Из двух лампочек в прихожей горела лишь одна, пришлось вернуться в комнату, щелкнуть выключателем.
Все верно, три ключа – два маленьких, один большой, с хитрой бороздкой, вроде сейфового. Ничего особенного. И брелок самый обычный – бронзовый, с устаревшей коммунистической символикой. «Пятиконечная звезда и красный галстук рядом…» Галстука, ясное дело, не было, зато имелся круг, в котором пятиконечная и находилась.
142 
